Дом на Уотч-Хилл

Я нахмурилась, озадачившись. «Я не знаю, есть ли у этого места адрес». Суть в том, что этому дому и не нужен адрес. «Ты найдёшь без проблем. Спроси у кого угодно в городе, тебе покажут». Я хихикнула, представляя выражение на её лице, когда она поднимет взгляд и впервые увидит дом. Интересно, передёрнет ли её той же внезапной дрожью?

«Ты не можешь приехать до шести вечера».

«Почему нет, чёрт возьми?»

«Долгая история. Расскажу, когда приедешь. В шесть. Не раньше».

Хотя я даже не уверена, что наследство действительно моё, я не собиралась подвергать его опасности, если оно всё же будет моим.

Я начала опускать телефон, но экран снова засветился.

«Они нашли сейф? После пожара?»

Я моргнула. «Что?»

«Твоя мать говорила мне на тот случай, если с ней что-то случится, что в её шкафу есть огнеупорный сейф. Она хотела, чтобы он оказался у тебя. Он у тебя?»

«Когда мама сказала тебе это?» Я не знала про сейф, но Эсте знала?

«Много лет назад. Я заходила в гости, но тебя не было дома. Она была в странном настроении. Она реально предложила мне чай, как нормальному человеку, и всё такое». Я слышала, как сухо Эсте произносит эти слова. Наши матери так презирали друг друга, что относились к нам в лучшем случае с ледяной цивилизованностью. «Он пережил пожар?»

Я всё ещё силилась уложить в голове тот факт, что моя мама сказала Эсте что-то, чего не говорила мне. «Ты пила чай с мамой?» — спросила я, пытаясь вообразить это маловероятное событие.

Смайлик, закатывающий глаза. «Какое это вообще имеет отношение к делу? Эта чёртова штука у тебя?»

«Он пережил пожар. Что ты знаешь о сейфе?»

«Ничего, только то, что она хотела передать его тебе».

Долго плясали три точки, свидетельствующие о печатании, затем:

«После смерти Джоанны с тобой происходило что-то странное?»

«В каком смысле странное?» — увильнула я.

«Ответь на вопрос».

«Мы можем поговорить, когда ты приедешь сюда».

«Ещё как поговорим. Что-то случилось. Но ты в порядке?»

«Да».

«Не паникуешь из-за чего-либо?»

«Вовсе нет».

Это была маленькая, необходимая ложь. Если она подумает, что я паникую, она приедет сюда сегодня же после обеда, а мне нужно время, чтобы переварить стремительный и странный поворот моей судьбы и, если повезёт, перестать бесконтрольно плакать в неожиданные моменты. «Вовсе нет».

«Тогда до пятницы. В час дня».

«В шесть!»

«Увидимся 😊»

«В шесть! Я серьёзно! Это важно».

В этом вся Эсте. Никаких правил. Она жила дерзко. Если страсть была валютой вселенной, и ты получал столько же, сколько отдавал, то неудивительно, что её жизнь была такой богатой и красочной, а моя такой истощённой. Я делала правильные вещи, необходимые вещи, стоически и, надеюсь, с капелькой маминой грации. Единственная страсть, которую я когда-либо позволяла себе — это секс на одну ночь.

Я также ни разу не видела ни унции взрывной страсти в маме. Любовь? Да. Глубокая и безусловная. Часто тихая радость. Дикая, неограниченная энергия? Никогда. Кроткая мать, кроткая дочь. Женщины Хантер обладали взрывной выдержкой. Женщины Грей обладали опрятной замкнутостью. Когда-то я также говорила, что женщины Грей не хранили секретов друг от друга. И всё же мама сказала Эсте то, чего никогда не говорила мне. Это беспокоило меня сильнее, чем я позволяла себе думать об этом, так что я оттолкнула данную мысль, вместо этого сосредоточившись на здесь и сейчас.