Дом на Уотч-Хилл

Будущая Зо сказала бы, что есть времена, о которых никто не хочет говорить, потому что ужас оставил столь глубокий след на нашей психике, заклеймил жгучей агонией саму нашу суть, так что то, что нас не убивает, не способно сделать нас сильнее. Оно оставляет нас сломанными на выжженной земле поля битвы, где была проиграна война, а мы застыли, оплакивая павших и задаваясь вопросом, не является ли смерть единственным ответом.

Вот где сейчас находится будущая Зо.

Где всё серо, где всё пепел.

Но как обаятельный наркопат, что основательно изучил тебя, прежде чем подойти, точно зная, на какие кнопки нажимать, точно зная, насколько можно надавить, идеальный любовник, подбирающий правильные слова, всё в те дни в поместье Кэмерон было будоражащим, воодушевляющим, чарующим.

Мы цепляемся за те первые, идеальные моменты дольше, чем следовало бы, с отчаянным рвением веря, что если мы просто сделаем всё правильно, то каким-то образом сможем их вернуть.

(Наркопат — это нарциссический социопат, это человек, страдающий психическим заболеванием, при котором он отражает садистские, злые и манипулятивные наклонности, — прим)

Глава 13

Забавно (хотя если вдуматься в это, то совсем не смешно), как неожиданно и полностью мы можем логически обосновать необъяснимое. Если мозг не в состоянии ухватиться за правдоподобное объяснение (которое выдержит лишь самую лёгкую проверку), мы гоним от себя необъяснимое событие и отказываемся снова о нём думать. Говорим себе, что это было помрачение, странность, что мы не властители вселенной, что в ночи есть более странные вещи, чем вы и я.

Кстати, они там есть.

К тому времени, как я добралась до главного фойе, со столом-тумбой и вазой срезанных цветов, с ослепительными красками леди поместья с её детьми и ошеломительным витражом над лестницей, сквозь который лились золотистые лучи солнца, я почти убедила себя, что меня так напугал клаустрофобный коридор и тёмная хижина, что я попросту вообразила неестественные события в аптеке/библиотеке.

Примите во внимание: я знала, что это неправда. Но при свете дня, когда тёплый луизианский ветерок колыхал шторы, проще было как-то смазать этот инцидент в моём разуме, и если я чему-то научилась, так это тому, что разум до самого конца будет настаивать, что «должно быть» логичное объяснение. Не в силах разгадать событие так, чтобы это меня удовлетворило, я уклончиво заявила, что логичное объяснение существует — просто я его не знаю. Пока что. Возможно, это замысловатый розыгрыш. Хэллоуинская шутка, организованная для банкета в прошлом году, а теперь забытая. Возможно, у Джунипер было странное чувство юмора.

Боже, мы нешуточно выносим себе мозги.

В одиннадцать утра я встретилась с Йеном Лагерти в южной приёмной. Когда я вошла, он вскочил с диванчика — дородный лесоруб-мужчина в тёмном костюме и галстуке, без малого сорока лет, с огненно-рыжими волосами, пламенной бородой и ослепительно голубыми глазами. Я бы легче представила его (теперь уже располагая знаниями о шотландском наследии Дивинити) волокущим срубленные деревья по полю вереска, нежели каждый день работающим за письменным столом.

— Очень приятно, мисс Грей, — сказал он, с таким энтузиазмом тряся мою руку, что мне показалось, будто я стою на палубе корабля во время качки, и я покрепче расставила ноги. — Я упустил возможность увидеть вас в «Тенях», пришёл уже после того, как вы ушли. Жена была сокрушена тем, что ей не довелось с вами познакомиться.

Мы завели небольшую светскую беседу о том, какое впечатление у меня сложилось о доме и землях, а также о погоде в Луизиане в сравнении с моим домом. Затем, усевшись на диванчики, мы приступили к делу.