Дом на Уотч-Хилл

Я прошла внутрь, мимо веточек давно засохших цветов, перевязанных ленточкой и висевших на ручках шкафа, мимо ваз чертополоха и молочая многовековой давности, мимо чайников и кастрюлек, расставленных на столе и готовых к приготовлению пищи. Тут практически на каждой ровной поверхности стояли тёмные бутылки с маслами и тонизирующими бальзамами, ёмкости специй, даже тарелки, столовые приборы и кружки были расставлены на столе, будто первородные Кэмероны жили в хижине, пока вокруг неё выстраивался остальной особняк, а потом, однажды, прямо перед ужином, они вышли из этой комнаты в основной дом и никогда не возвращались. Всё тут покрывалось толстым слоем пыли, словно интерьер десятки лет стоял непотревоженным.

«Но это место должно быть трофеем», — разочарованно подумала я. Оно не должно скрываться за зловещим коридором, увешанное паутиной и забытое.

Порадовавшись, что здесь потолки были немного выше, чем в тесном проходе, я пригнулась под невесомой паутиной и прошла через кухню в маленькую гостиную с ещё одним камином. Я заглянула в две узкие спальни, затем оказалась перед очередной дубовой дверью с железными лентами, которая отворилась с беззвучной лёгкостью, открыв комнату, которая была частично аптекой, частично библиотекой, и сочилась антикварным сказочным шармом былых времён.

Внезапно я испытала жгучее желание выкопать эту восхитительную драгоценную хижину из обугленного брюха дракона, в котором она томилась, и вернуть её на свет солнца. Скрепить подрубленные бревна, подлатать крошащуюся глину и камень между ними, отполировать котел, убрать доски с окон и повесить чистые кружевные занавески. Сделать надлежащую обстановку и открыть её для города, чествуя корни Дивинити. Она бы хорошо смотрелась в Полночном Саду, если бы там можно было отыскать достаточно места, не потревожив статные дубы.

По всему периметру комнаты стояли стеллажи с открытыми полками и книжные шкафы с томами всех форм и размеров. Кресла с высокими спинками и мягкой обивкой располагались перед очагом. Каминная полка была заставлена бутылочками, склянками и глиняными горшками; там имелись шкафчики с ещё большим количеством крохотных тёмных бутылочек, а также ступки и пестики. В центре комнаты стоял высокий пьедестал с открытой толстой, древней с виду книгой. Я поспешила туда, ожидая найти ботанические рисунки, возможно, рецепты или, если повезёт, фамильную Библию.

Подходя к пьедесталу, я что-то услышала, и оглядываясь назад, я буду гадать, почему это не напугало меня, одну в тёмной забытой хижине, но нежно прошёптанное слово лишь приласкало моё основание шеи сладчайшим из поцелуев.

Кайл-ех.

Посветив фонариком на манускрипт, я с удивлением обнаружила пустые страницы. Затем произошло наистраннейшее. Начали формироваться слова, будто их писала невидимая рука, держащая старомодную ручку для каллиграфии.

Зажги… свечу… Кайлех.

Я поморгала. Раз за разом. Слова по-прежнему были там.

Нервно рассмеявшись, я оглянулась по сторонам, наполовину ожидая, что я не заметила кого-то, стоящего в тени, устроившего мне розыгрыш и знатно хохочущего надо мной. Я посветила лучом вверх и вниз, перед собой и позади себя, но в комнате не было никого, кроме меня. Не сумев придумать больше ничего, я на несколько секунд повернулась спиной к книге, затем резко развернулась обратно.

Предложение исчезло. Теперь страницы с обеих сторон заполнились текстом. Основательно сбитая с толку, я начала читать.

«Кайлех практикуют Путь Воли, через который они переводят свои желания в реальность. Передаваемая от одного поколения к другому, магия — это свойство крови, которым обладают не все люди. Власть ведьмы кроется в её способности определять свою судьбу и судьбу мира вокруг. Некоторые говорят, что из-за смешения со временем все люди обладают хотя бы одной каплей магии, но одна капля сильно отличается от сотен капель, культивируемых столетиями старательного скрещивания. Такая ведьма — та, кого страшатся другие ведьмы и даже холодные вампиры».

Холодные вампиры. Означало ли это, что есть и тёплые вампиры? Хрюкнув от нервного веселья, я продолжила читать.