Дом окон

Бах-бах-бах. С третьей трелью звуков до меня дошло, что ничего вокруг меня не изменилось и не рассеялось вместе с шумом. А значит, что источник звука находился не за пределами сверхъестественного явления. Он был его частью. Я поднялась на ноги; голова кружилась как юла; боль лизала мою ладонь, но, отстранившись от всего, я сосредоточилась на входной двери. Стены в том измерении, может, и исчезли, но все двери остались на своих местах. Конечно, странно, но меня это волновало меньше, чем ощущаемое по ту сторону двери присутствие абсолютной энергии, жара огненной геенны – или адского холода, неважно; в любом случае, оно было способно поглотить все, с чем столкнется.

Казалось, что эта фигура… Не просто была окутана пламенем, она была соткана из него, и эта фигура стояла на нашем крыльце. Однажды я уже ощущала близость такого пекла – тогда, в закусочной на Мартас-Винъярд. Несколько недель назад доли секунды хватило, чтобы мой разум отключился. А теперь оно требовало пустить его внутрь, и от одной его близости мое сознание затрещало по швам. Но оно… Тед, будем называть вещи своими именами: за дверью стоял Тед, пылающий огнем проклятия своего отца и собственной ярости. Это Тед барабанил кулаком в дверь. Он стучал. Может, это значило…

Щелкнула дверная ручка. Мы забыли запереть дверь. Я постоянно говорила Роджеру, что нельзя оставлять дверь открытой, потому что мы живем в одном из самых больших домов в городе, но он настаивал, что причин для беспокойства нет. И в Гугеноте нам нечего бояться. Иногда я защелкивала ручку и еще, бывало, засов, но в тот день я совершенно об этом забыла. Вряд ли бы это что-то изменило. Слегка скрипнув петлями, входная дверь распахнулась, и Тед вошел в дом. Он стучал не для того, чтобы его впустили. Он стучал, чтобы объявить о своем прибытии.

* * *

Это был не первый визит Теда в Дом Бельведера после смерти – я уже чувствовала его в доме. Но это был первый раз, когда он вошел с намерением, с такой театральностью, и в тот момент, когда Дом был в состоянии… Как бы его назвать – распада? Все стихло. Тед прибыл в Дом. К счастью, я не могла его видеть, но его присутствие шрапнелью разлеталось по пространству. Он осматривал прихожую, как будто оценивал ремонт. И хотя я не сомневалась, что он прекрасно видит меня, все же затаила дыхание и постаралась не двигаться, пока новая волна головокружения грозилась сбить меня с ног, а боль пронзала ладонь. Я знала, что меня вряд ли это спасет, и, услышав скрип половиц у лестницы на второй этаж, а затем протяжные стоны ступеней, я едва не потеряла сознание от страха. Он не спешил, но и медлить не собирался.

«Вот и все», – подумала я. Как заевшая пластинка, эти слова крутились у меня в голове. Вот и все вот и все вот и все. Тед наконец смог вернуться в полной мере. То, что начал во время первой встречи с нами, он собирался закончить во вторую.

Он почти дошел до второго этажа. Его близость испепеляла нервные окончания. Оставаться на месте было нельзя. Я точно не хотела быть свидетелем его появления. «Вперед! – говорила я себе. – Шевелись!» Ноги меня не слушались. Приближение Теда уничтожило все каналы, по которым эта команда должна была передаться моему телу. «Вперед!» – приказывала себе я, пока в голове продолжала играть эта идиотская мантра «вот и все». Ему оставалась одна ступенька…

Я схватила дверную ручку слева, распахнула дверь, бросилась в комнату и захлопнула за собой дверь с такой силой, что она отскочила от косяка и снова открылась, и мне пришлось бешено метнуться обратно к ней. Тед торопливо шагал по коридору, а я схватила дверь и, закрыв ее, начала возиться с замком. Это один из тех замков, на который надо надавить и повернуть; шаги Теда были все ближе и ближе, но я никак не могла уловить технику исполнения. Он поравнялся с дверью, и его присутствие гремело громовыми раскатами. Ручка щелкнула, и я закрыла уши руками. Чувства Теда обрушились на меня громким ревом, подобно рою бритвенных лезвий; его ярость растекалась морем, полным айсбергов, вздымающихся друг над другом, скрывающих волны нетерпения, которое, казалось, ощущалось ярче всего – это было острое, как зазубрины битого стекла, предвосхищение. Я спустилась на пол, прижав руки к вискам, как будто боялась, что голова может разлететься на мелкие кусочки. Да какое как будто: находиться рядом с Тедом было так же опасно, как и с реактивным двигателем. Сложно сказать, что первым добралось бы до меня – огонь или шум, но шансов выйти сухой из воды не было.