Дом окон

Дверь… Мне пришлось отползти от двери, оттащить себя как можно дальше от Теда. Сидя на полу, я оттолкнулась от двери ногами, словно балующийся ребенок. Я продолжала отползать назад, пока не натолкнулась спиной на изножье кровати гостевой комнаты. Все это время я не поднимала от пола взгляда. В каком-то смысле, это было… В том измерении, где существовал Тед, не существовало стен. Что бы, как мне казалось, ни находилось по обе стороны двери, какой бы твердой ни казалась эта бледно-голубая поверхность, ее не существовало. Там, где должен был быть гипсокартон, деревянные балки, изоляция и провода, раскрывались проходы в никуда: один справа от двери, другой слева. Других стен тоже не наблюдалось. Какое-то подобие плотности имела только дверь. Все это походило на декорации в стиле авангард: отдельно стоящая дверь с кроватью напротив – и все это символизировало комнату. Пока я карабкалась на кровать и отползала все дальше и дальше, я понимала, что Теду ничего не стоило обойти дверь со стороны.

Но он остался стоять за ней. Не знаю, как долго он стоял в коридоре, испуская в комнату огонь температуры абсолютного нуля. Я бы с радостью, так сказать, закрыла бы ставни, окна и двери, но краска вздулась и облупилась; дерево обуглилось и начало дымиться; стекло побелело и начало пузыриться. Я оказалась в ловушке. Справа от меня была детская спальня Теда, а слева – ванная. Конечно, в комнате был небольшой шкаф, но у меня не было никакого желания запираться в еще более узком и ограниченном пространстве, загонять себя в ловушку.

Тед постучал в дверь. Я подпрыгнула от неожиданности и вжалась в стену, к которой была приставлена кровать. Тед забарабанил. Дерево прогибалось под его напором. Такими темпами оно не продержится и минуты, а может, и меньше. Я в отчаянии вертела головой, пытаясь отыскать оружие, что очень забавно. Как я собиралась атаковать человека, чей внешний вид мог стереть мое сознание в порошок? В любом случае, я не нашла, чем защититься. Если бы хотела набросить на него одеяло и попытаться пробежать обратно в коридор, то все равно бы не смогла этого сделать: кровать была не застелена.

Рокот был оглушительным. Дверь застонала и прогнулась в мою сторону. «Только не сейчас, – подумала я, – не сейчас. Я столько всего узнала!» Разве не так обычно происходит в подобных историях? Сначала герой собирает информацию, переваривает ее, а затем использует, чтобы разобраться с ситуацией, чтобы победить монстра. Но я была еще не готова. Мне нужно было еще пару дней, чтобы разобраться со всем тем, что я накопала, и тогда бы я смогла придумать какой-нибудь план. Думаю, Тед смотрел много ужастиков и предупредил подобный сюжетный поворот. Либо я проворонила свой шанс, и все происходящее было результатом моей неспособности выполнить требования, необходимые для счастливого конца.

Удары прекратились. Я замерла на месте в полной уверенности, что Тед готовится к последней атаке, чтобы разнести дверь в щепки. Наверное, тогда я была как никогда близка к смерти – я никогда не оказывалась в таком опасном положении, – но мыслей, которые обычно лезут в голову в таких случаях, и в помине не было. Я всегда представляла, что перед смертью обращусь – или переобращусь – в католицизм, быстренько совершу акт раскаяния: прости, Бог, надеюсь, ничем тебя не обидела. Не буду говорить, что спланировала свое раскаяние, но соврала, если бы сказала, что не готова к нему.

Тед был готов ворваться в комнату и бог знает что со мной сделать; но примирение со Всевышним, однако, было последней из моих забот. Честно говоря, оно вообще не пришло мне в голову. Меня поймали, загнали в угол, и все мое внимание было сосредоточено на бушующем за дверью пламени. Меня даже не заботила моя дальнейшая судьба. Я знала, что конец будет невообразимо ужасным, поскольку он будет местью Теда за все то, за что он считал меня ответственной. Мною полностью овладело ожидание.

Пока я держалась наготове, я услышала еще что-то – голос Роджера, доносившийся издалека, так же, как и стук Теда во входную дверь. Он кричал мое имя с вопросительной интонацией.

– Это ты? – сказал он. – Кажется, кто-то стучал.

Он стоял на самом верху лестницы на третий этаж, и она заскрипела, когда он начал свой спуск, продолжая повторять мое имя.

Когда он приблизился, Тед… Потускнел. Он не исчез, нет. Он будто шагнул за новообразовавшийся угол и скрылся из виду. И я, мои нервы… Представь, что в жаркий солнечный день солнце скрылось за облаком. Воздух остывает едва ли на полградуса, но какое же облегчение скрыться от постоянного потока света и тепла.

* * *

Шаги Роджера пронеслись мимо двери в гостевую, а за ним и звуки моего имени. Он остановился у лестницы, позвал меня еще раз, подождал, а затем развернулся и пошел обратно по коридору. По пути назад он заметил закрытую дверь гостевой спальни, остановился и дернул ручку. Я невольно вздрогнула.

– Ты там? – спросил Роджер. – Вероника? Это ты?

Он постучал.

– Вероника?

– Я тут, – ответила я.

– Вероника?

– Да.

– В чем дело? Что случилось?

Я не знала, что ему ответить.

– Все хорошо?