Дом пяти (СИ)

— Брат, — надтреснуто обратился к нему Смэлл, садясь на корточки рядом. Широкая ладонь робко потянулась для ободряющего поглаживания, но Иккинг вздрогнул, будто любое прикосновение сейчас могло превратить его в ничто. — Что с тобой происходит, брат?

Тонкая линия сухих губ скривилась в полуулыбке. Иккинг насмехался над редким проявлением глупости кузена.

— Ты ведь дал своё согласие на свадьбу, — непонимающим тоном продолжал Смэлл.

Взрослея рядом с Иккингом и Эльзой, Смэлл всегда чувствовал себя среди них третьим лишним не только из-за большого возраста, он просто-напросто не мог проникнуть в их мир, в котором они чувствовали себя вдвоём превосходно. Врожденная логика от отца отказывалась и не могла объяснить, почему привязанность кузена и дочери Агнарра стала настолько сильной.

— Дело не только в Эльзе, — признался Иккинг. — Впервые мне сейчас так паршиво на душе не из-за неё. Никогда не чувствовал подобного.

— Что тогда? — в этот момент Смэлл ненароком призадумался: что бы сделала Эльза на его месте? Как бы приободрила Иккинга? И понял, будь тут она, хватило бы лишь одного её присутствия. Никаких слов, никаких нотаций. Молчание этой вампирши и простой добрый взгляд поддерживали в Хэддоке жизнь. А теперь всё это принадлежало Владыке. — Если дело не в Эльзе, то в чем же?

— Ты видел как вела себя Астрид на свадьбе? — неожиданно произнёс Иккинг, заставляя Смэлла перемотать пластинку воспоминаний. На празднике информатор Владыки часто поглядывал в сторону Хофферсон, которая выдавливала на лице улыбку окружающим, чтобы не испортить общее веселье. — Только дурак бы не увидел, как внутри она умирала от боли в сердце. И всё из-за меня. Иногда мне кажется, я несу наказание за своего отца. Этакая расплата за его небывалую славу.

— Неудивительно, что мать Мериды считает тебя большим идиотом, чем меня. Хватило же ума додуматься до такого, — смех дался Смэллу тяжело. От боли в ногах он сел по-турецки, позволив себе сгорбиться. — Не имею право что-либо советовать тебе в любовных делах. Да и знаю, что ты меня все равно не послушаешь. Скажу только, что Астрид всегда говорит противоположное тому, о чем думает. Немного напористости вместе с твоим тупизмом. И она тебя наверняка простит. Так что перестань маяться, как желейная барышня, и действуй, осел ты арбузный.

При упоминании осла и арбуза братья улыбнулись, предаваясь воспоминаниям. Они были маленькими, когда родители их повезли на природу и решили покататься на ослах. Упрямое животное, на котором ехал Иккинг, учуяв остатки выкинутого кем-то арбуза, кинулось на поиски лакомства. Хэддок так и просидел на седле час в ожидании, когда его «доблестный конь» насытиться. Смэлл с Эльзой целый месяц припоминали ему этот случай и заливались смехом.

— Будешь теперь моей нянькой, изредка захаживающей в комнату? — съязвил Иккинг.

— Нет, я пришёл с радостной вестью. Тебе позволили испить человеческой крови.

Последние слова Смэлла приподняли Иккинга с места. Он с подозрением на ложь взглянул на него, ища некого подвоха.

— Я тебя сейчас покусаю за такие жестокие шутки, — пригрозил сын Стоика.

— Не шучу. Уже начались приготовления.

Владыка сам отдал мне приказ, чтобы после свадьбы я устроил всё для тебя.

— Не хочу, — резко прозвучало из уст Иккинга к удивлению кузена, он даже отвернулся к стенке, словно маленький мальчишка.

— Чего? Не хочешь? Это ещё почему?

— Не хочу принимать его подачки. Это он так снисходителен за мое согласие на их свадьбу.

Иккинг не стал говорить, что не только не хотел принимать подачку, но и перебивать вкус крови Эльзы, который до сих пор помнил. Да, на язык попала горечь крови Владыки, но первые секунды были невообразимы, покуда в горло лилась часть Эльзы.

— Хватит быть дураком, Иккинг. Скоро война. Эта так называемая тобой подачка сейчас необходима. Не пойдёшь сам, я за шиворот поволоку тебя.

— Хоть скажи, чью кровь мне придётся пить? — без энтузиазма вопрошал кузен.

— Молодая кровь девушки. Она с детства мечтала стать вампиром. Хочешь, можешь оставить её в своих служанка, хочешь, можешь отпустить. Тебе решать. Но она готова вдоволь поделиться своей кровью, лишь бы ты сделал её вампиром.

— Вот дура, — только и сказал Иккинг, тяжело вставая с места.

***

Чуть меньше недели… Эльза считала каждую ночь до заветного события. Лёжа в кровати в обнимку с Джеком, порой глядя за его спину, она видела, как в бархатной тени их покоев стояла Валенсия и мерзко улыбалась. От этого она крепче прижималась к груди любимого вампира, сильнее обвивала руками шею, не желая отдавать мужа его безумной сестре. И Джек всё чувствовал.

Он молча позволял жене нежиться у его оттаявшего сердца, а сам начинал целовать каждую родинку, каждую впадинку на её теле. Неделю до главных приготовлений король вампиров не выходил из покоев, эта неделя после свадьбы полностью принадлежала им двоим.