Дом пяти (СИ)

В это же самое время Астрид бегала от Иккинга, избегая с ним серьезного разговора, на который он напрашивался. Ей нравилось играть с ним в подобные кошки-мышки, излучая на лице притворный холод. Нравилось таким образом наказывать его, видеть, как он каждый раз расстраивается, когда она в очередной раз отворачивается от него, отходит, убегает, не смотрит на него. Но чем больше становился военный лагерь перед резиденцией Джека, тем менее преступнее становились стены к сердцу Астрид. Страх не вернуться всё чаще смещал обиду в сердце девушки. И, наконец, в одну из ночей она позволила себе на радость Иккингу остаться на месте и не сбегать от него.

На небе висел тонкий серп увядающей луны, укрытой пушистым одеялом облаков. Астрид сидела, свесив ноги вниз, на каменном парапете. Холодный ветер золотой поры играл с её распущенными волосами и доносил шум из большого лагеря воинов Альянса, расположившихся в палатках на лужайке резиденции. Было решено выступать на закате следующего дня из столицы вампиров, ближайшей локации к местности, где, по словам разведотряда, пряталась Валенсия.

— Надеюсь хоть в этот раз ты от меня не сбежишь, ведь завтра мы уже идём в бой, — Иккинг делал осторожные шаги в сторону Астрид, что сидела к нему спиной.

— Уже некуда бежать, — спокойно ответила она столь странной фразой, давая одобрительный знак вампиру.

Хэддок присел на парапет чуть поодаль и тоже стал разглядывать солдатов, провожающих эту ночь, как в последний раз. Костры их горели ярче звёзд, песни звучали громче леса, а река из винной крови могла посоревноваться с самой длинной рекой мира.

— Тебе понравилась кровь из живого сосуда? — неожиданно спросила Астрид, покачивая ногой, как маленькая.

— Ты про кровь Катины? — вот уже неделю Катина жила жизнью вампира после укусу Иккинга и совестливо исполняла все обязанности служанки чистокровного вампира.

— Да, это я её выбрала для твоей церемонии, — призналась она, — Смэлл рассказал мне, что Владыка дал тебе разрешение испить человеческую кровь. Вот я и предложила Катину.

— Зачем? Я ведь так ужасно поступил с тобой, а Катина… Лучше служанки не найти.

— Потому что ты болван. Слепой тугодум, что не смог распознать на моем лице не только обиду на тебя, но и искреннюю любовь, которая дала бы мне силы простить тебя ещё в ту ночь с ведрами.

— И вправду болван, — протянул Иккинг, после чего тишина ночи просочилась в слегка печальную беседу.

— Завтра я буду во всем белом, — произнесла Астрид, не сводя взгляда с волка со смешными бубнами в руках, который танцевал вокруг костра.

— Хочешь, чтобы враги видели, как ты плескаешься в их крови? — Иккинг тоже заметил этого волка, интересно двигающегося в такт дикой музыки, созданной собратьями.

— Да, — сощурившись, улыбнулась она.

— Ну тогда я приду во всем чёрном, чтобы не затмевать тебя, сражаясь рядом, — опять молчание, опять тишина.

— Это так нынче просят прощение?

— Не знаю, возможно, — Иккинг взглянул на Астрид, та повернулась к нему не сразу.

Когда же их глаза встретились, окутанные чернотой ночи, свет далеких костров блеснул в них, а может и не костра… Тем не менее, они неуверенно приблизились друг к другу. Их руки робко сплелись воедино, а затем два дыхания стало одним. Поцелуй показался жарким для Астрид, ведь она его ждала так давно. Поэтому не хотелось разъединяться, пока воздуха хватало в лёгких. Левая рука Иккинга нежно прильнула к щеке вампирши, а её водрузилась в его непослушные волосы. Хотелось навсегда остаться такими, навсегда застыть в этой позе и наслаждаться. И понимая, что это невозможно даже для вампиров, а завтра война, Астрид пустила горькую слезу, которую Иккинг поймал поцелуем. Он безустанно целовал её, пока она лила слёзы, оставлял своё касание на гладком лбу, густых бровях, на тонкой переносице, на курносом носу, на впадинке над губой, щеках, на линии скул и подбородка. Целовал, словно завтра они умрут.

— Ненавижу тебя, — выдохнула Астрид, тяжело дыша грудью.

— Это так нынче принимают прощение? — улыбнулся Иккинг, лбом упираясь в её лоб.

— Нет, вот так, — прошептала она, стягивая вниз воротник синей рубашки и языком обводя место для первого укуса.

Волна возбуждения прошлась по телу Иккинга, его ладонь опустилась на её талию, а другой он поглаживал её мягкие волосы. Когда острые клыки осторожно вонзились в его горло, вампир едва заметно покривил носом.

— Можешь выпить меня без остатка, если того желаешь, — в темноту проговорил Иккинг, ощущая, как становится единым целым с женщиной, чьи чувства неосознанно отталкивал из-за детской привязанности. Астрид медленно отстранилась и взглянула на любимого алыми глазами. Следы крови покатились вниз от неаккуратного укуса. И Иккинг слизал их языком, ведя дорожку к опухшим губам. Под натиском чувств он не выдержал и прокусил нижнюю, вбирая ничтожные доли желанной крови.