Дом пламенных клятв

– Майи, – бормочет Фэллон, ее взгляд блуждает по белым шрамам, окутывающим фигуру Деи от шеи до талии, – такие шрамы украшали ее змеиную чешую.

Дея переводит взгляд своих бездонных глаз на Фэллон и поднимает руку. Хмурится, вертит руку так и сяк, затем протягивает к моей паре, которая падает на колени рядом с королевой.

Мои тени устремляются к Фэллон, когда она хватает пальцы вернувшейся женщины, затем уплотняются, чтобы удержать мою пару, пока она не опрокинулась в Котел. Дея подносит пальцы дочери к лицу, трется о них щекой и… дребезжит.

Что за существо, во имя Морриган, возродил Котел?!

Я способен превращаться в птицу, напоминаю я себе, поэтому у меня нет права испытывать отвращение к ее звериным качествам.

Фэллон прижимает ладонь Деи к своей щеке и запечатлевает поцелуй, затем встает и помогает матери встать на ноги. Дея медленно, неуверенно распрямляется. Фэллон отступает, продолжая держать ее за руку, и Дея подается вперед.

Кахол ловит ее:

– Моя пара, – хрипло шепчет он, и его кадык нервно дергается.

Женщина поворачивает свои завораживающие глаза в сторону мужчины. Нахмурившись, она наклоняет голову и слегка трется о его бороду.

Мне не хочется вмешиваться, тем не менее я не могу не спросить Кахола:

Ты ее слышишь?

Кахол отпускает Дею и делает шаг назад, выдыхая глухо:

– Нет.

Я кладу руки на талию Фэллон и притягиваю ее к себе, без всякой причины напуганный тем, что связывающая нас нить порвется, как порвалась нить между Кахолом и его парой.

Когда брат превращается в дым и взмывает в небо, дыхание Фэллон становится прерывистым.

– Дайи!

– Он вернется, птичка. – Я прижимаюсь губами к ее виску. Странное создание поднимает голову, чтобы посмотреть, как улетает ворон. – Он вернется.

Кахол Бэннок, тебе лучше вернуться. Я не намерен нарушать обещание, данное твоей дочери.

Молчание брата настолько громкое, что наполняет Долину и обвивается вокруг всех, будь то ворон, фейри, человек, колдунья или… или кем бы ни стала Зендея Шаббинская.

Эпилог 2

Фэллон

Солнечный камень под босыми ногами теплый и сверкает светом миллионов звезд. Хотя Люче всегда будет моим любимым местом на всем белом свете, в королевстве Шаббе есть что-то не от мира сего.

Возможно, очарование вызвано тем, что здесь родился Котел, или, возможно, таково влияние того, что меня окружает так много женщин, в чьих жилах течет волшебная кровь, которую унаследовала и я.

Я отворачиваюсь от полога ночи и оглядываюсь на двери, из которых только что вышла. Те, за которыми остаются Дея, моя прабабушка и ее советница.

Хотя шаббинская мама не разговаривает и не понимает произносимых нами слов – ни на лючинском, ни на вороньем, ни на шаббинском, – она, кажется, понимает образы, которые мы отправляем ей в сознание. По крайней мере, она на них реагирует. Иногда с трепетом, иногда с восторгом.

Я не была готова ее оставить, однако имТайта – как просит называть себя моя прабабушка – отправила меня готовиться к празднику, запланированному в честь освобождения Шаббе. Она поручила двум охранникам сопроводить меня в крыло замка, которое выделила нам с Лором.

Наш визит продлится несколько дней, поскольку нам нужно дождаться, когда опустошенный Котел наполнится, чтобы снять обсидиановое проклятие. Оставлять Люче без короля – не лучшая затея, но все члены Шуркау – за исключением отца, которого все еще нет, – вернутся в Небесное Королевство, чтобы присматривать за ним.

Вздохнув, я иду дальше, выискивая в чернильной глубине неба своего убитого горем отца.

– Пожалуйста, вернись, дайи. – Мой шепот настолько тихий, что едва слетает с губ.

Хотя Дея похожа на женщину, которую любит Кахол, это не она. Возможно, если бы сохранилась их связь, он мог бы не обращать внимания на яркий оттенок ее волос, на черные омуты глаз и на жемчужину в середине лба, где некогда был рог. Однако их мыслесвязь исчезла, а вместе с ней и общее прошлое.

Сердце болезненно щемит за родителей. Только бы сработало заклинание памяти, которое имТейта нарисовала кровью на лбу матери! По словам Бихати, старейшей советницы и близкой подруги Прии, будь воспоминания Деи подавлены, они бы всплыли на поверхность, однако все, что всплыло, – это завитки крови.

Зендея – новое существо, чья жизнь началась одновременно с моей. Хотя я чувствую наше родство, женщина с обсидиановыми глазами – не моя мама.

Когда я приближаюсь к сердцу Долины, пахнущий жимолостью ветерок подхватывает мои локоны и шевелит атласные перья на платье без бретелек. Чего он не касается, так это зеркально гладкой поверхности неподвижного котла.

Поверить не могу, что прохожу мимо источника всей магии.

Поверить не могу, что я в Шаббе и что война закончилась.

Что ко мне вернулись обе мои семьи – шаббинская и фейри.

Сегодняшний день выдался фантасмагорическим. Полный радости и горя. Красоты и неопределенности.

Когда я оборвала жизнь Данте, мне казалось, что теперь-то все встанет на свои места, однако все по-прежнему в руинах. Полагаю, таков обычный исход войн.