Дом под горой

— Ступай на бойню, — приказывает хозяйка уже обычным тоном, хотя всю ее еще трясет от негодования. — Ступай, скажи мяснику, что мясо никуда не годится. Если он так будет меня обслуживать, на зиму солить мясо буду не у него. Пошлю к мяснику в Приморье…

Ни жива ни мертва вышла Мандина из кухни. Мимо Юре прошла без единого словечка, даже не обругала его. Тот удивленно посмотрел ей вслед, покачал головой. «Видать, «бранной похлебки» отведала…» — рассудил он.

Меж тем Анзуля нашла Дорицу уже успокоившейся.

— Будь мужественной, малышка моя, решительной, — нежно шепчет она девушке, гладит по голове. — Ты узнала то, чего не должна была узнать, я хотела уберечь тебя от горя, от разочарования. Тем более, что, как я надеюсь, все еще может обернуться к добру. Когда-нибудь посмеемся над тем, из-за чего ты сейчас плачешь. Будь мужественной — держись так, словно ничего не случилось.

Приласкала девушку, заглянула ей в лицо — такое прелестное, румяное от плача и горячее, горячее… А девушка, охваченная какой-то сладкой грустью, прильнула к ее груди, пряча разгоряченное лицо.

14. ОБЕД

Дни стали короче, но все еще держалась сухая, ясная погода. Наступила осень, далматинская осень, самое прекрасное время года. Жаль только — недолгое: несколько недель всего стоит осень, а нередко и вовсе — несколько дней. Обычно кончается разом, и тогда начинает дуть юго, южный ветер, и дует бесконечно, до изнеможения, и свистит, и воет, и приносит с собой проливные дожди.

В одно прекрасное утро в самом конце октября шьора Анзуля пришла к Зорковичам. Шьор Илия, уже вполне оправившийся после болезни, сидел в кресле, веселый, жизнерадостный: будто заново родился. Память об опасном недуге возбуждает в нем благодарное чувство к богу, наполняет новым желанием жить. Доктор давно разрешил ему вернуться к прежним привычкам, и только напуганные женщины еще донимают его своей опекой. Дорица, например, спрятала его трубку, и каждый день между отцом и дочерью происходят стычки из-за курения; бедный шьор Илия полностью подпал под каблук дочери.

При виде шьоры Анзули хозяин встал, галантно, как он умеет, пошел ей навстречу. Ему приятно блеснуть перед ней богатырским здоровьем.

— А, госпожа кума! Добро пожаловать! Зашли в кои-то веки. А то я уже хотел снова заболеть, чтоб чаще вас видеть!

И в порыве учтивости он предложил ей свое удобное кресло. Но Анзуля села на стул.

— Стало быть, вполне здоровы! — порадовалась она — Только еще не выходите. Что говорит доктор? До каких пор будет держать вас взаперти?

— Доктор уже не изводит меня запретами, теперь он только советует. Значит, мы на верном пути. Когда мне было совсем плохо, он позволял себе даже грубить мне. Теперь, слава богу, вежливым стал…

Вспомнив о чем-то, шьор Илия позвонил в колокольчик, и звон этот разнесся по всему дому. Вошла Бонина, уже привыкшая не вздрагивать, когда муж звонит.

— Где Дорица, скажи на милость? Передай ей, пусть не осложняет жизнь отцу, который ждет ее уже больше часа. К тому же, видишь, пришла ее крестная.

Дорица вбежала бегом. Шьора Анзуля обняла ее; на вопросительный взгляд крестной девушка ответила благодарным взглядом, украшенным милой улыбкой. Но не играла радость в ее взоре: глубокая печаль затянула лицо прозрачной дымкой. Старается Дорица прогнать эту печаль, принять веселое выражение — и не может. Тщетные усилия! Жизнь еще не научила ее носить горе под маской веселья, улыбаться, когда хочется плакать.

Желая приободрить девушку, шьора Анзуля крепче прижала ее к себе, с понимающей, одобрительной улыбкой наблюдая за внутренней борьбой, превышающей ее силы.

Но ни шьор Илия, ни жена его и понятия не имеют о том, что разыгрывается между их дочерью и кумой. Не знают они, какая тайна связывает их, — тайна, в которой столько горечи, но и сладостного утешения.

— Ну как, господин писарь? Закончили корреспонденцию? — спросил у дочери Илия.

— Только еще письмо тете Анне осталось…

— Вот за это вас не похвалю! — Тон у Илии шутливый, но видно, что он недоволен. — Корреспонденцию следует вести аккуратно. Мой принцип — никогда ни перед кем не оставаться в долгу.

— Сообщать тете Анне, что вы выздоровели? — надула губки Дорица. — Будто тетя не знают! Уж сколько дней и не спрашивают…

— Быть вежливым — наша обязанность, запомни — первая! — воскликнул Илия. — На вежливости покоится весь общественный порядок, я бы даже сказал, весь ход вещей в мире. Недостаток вежливости был причиной многих катастроф. Пример — франко-прусская война. А строго говоря, и русско-турецкая. Вежливый человек снисходителен даже к недостаткам противника. Вежливый человек никогда никого не оскорбляет…

— Надеюсь, тетя Анна не объявит вам войну, если получит письмо днем позже! — возразила Дорица, заставив себя рассмеяться. — А интересная была бы война: вы чубуком, тетя хорошей метлой.

— Видали, кума, какова нынешняя молодежь! — Шьор Илия развел руками и оседлал своего конька. — Испорчена вконец! Все, на чем мы воспитывались, что ценили — им к смеху. Старые иллирийцы, по их мнению, — фантазеры! Идеалы — пройденный этап!