Дом последней надежды

Только взрослая и циничная часть меня знала: не обойдется. В той, в прошлой жизни мне однажды случалось пересечься с людьми, к которым и близко подходить не стоило. И пусть нужна им была не я и даже не наша фирма, которая вдруг разом перестала казаться солидной, но… я помню мрачного Самого, который три дня не спал, не ел, но прикуривал сигаретку от сигаретки и не выпускал из рук телефон. И тихого человечка в мятом спортивном костюме, который тот носил исключительно, подозреваю, антуражу ради. О взгляде его… о том, как притихли, поджав хвосты, безопасники. И лишь Марьяна Антоновна, старший наш бухгалтер, в свои шестьдесят семь лет полагавшая себя то ли бессмертной, то ли слишком старой, чтобы бояться чего-то, погрозила чужаку пальцем, сказав:

— Не наглейте, батенька…

И как ни странно, одной этой фразы хватило, чтобы тот убрался.

Я не знаю, почему те люди вообще появились. Связано ли это было с нашей деятельностью или одна из дочерних компаний в служебном рвении полезла не туда — в этом случае я сочла любопытство излишним, но… надолго запомнилась напряженная атмосфера.

И то, как Сам оседает в кресле, растирая пухлой ладонью грудь. Белое лицо его, какое то разом оплывшее, некрасивое, хотя он и в прежние времена красотой не отличался, но…

— Никогда, Оленька… послушайте старого опытного человека… никогда не связывайтесь с тем миром. — Он сплюнул пожеванный окурок, прилипший к мясистой губе. — Дадут на грош, а спросят… уж лучше голым и босым, чем с ними… семь шкур спустят и воли не дадут… кликни мне Марьянушку… и пусть капелек своих захватит, а то что-то совсем я расхворался…

Он и вправду слег на неделю, как поговаривали, с микроинфарктом, впрочем, находились и те, которые полагали, будто дело в банальном запое, но…

Стало тихо.

Нет, я понимаю, что здешний преступный мир все-таки уступает тому и в степени организованности, и в возможностях, но…

Неспокойно.

И беспокойство это мешает принимать сочувствия… вот господин Агуру кивает, и сыновья его, одинаковые, словно по одной форме отлитые, тоже кивают. Мол, какое несчастье…

Случается…

Дом старый… свеча упала, а может, искра на крышу села. На рынке, чтоб вы знали, всякое водится… и не след думать, госпожа Иоко, что кто-то защищен от вышнего суда…

Мне не нравится его взгляд.

Оценивающий.

Торжествующий? Он с трудом, но все-таки скрывает неподдельную радость свою, сквозь которую нет-нет, да пробивается тревога: вдруг да решу я отстроить лавку, вдруг да новая возымеет над ним ту же силу, что и старая.

Господин Агуру впервые за долгие годы спал спокойно.

Не в лавке дело, а в том, что душа его жертвы обрела покой, но я промолчу.

И поклонюсь.

И… я подумаю над тем, чтобы продать землю… я осознала, сколь самонадеянно было с моей стороны пытаться войти в торговлю… да, это дело мужчин, и только… и без крепкого плеча мне плохо придется… И конечно, сыновья господина Агуру весьма достойные молодые люди, которые без труда найдут себе замечательных невест. Что им за дело до скромной и не очень молодой вдовы, которая к тому же не смогла подарить мужу наследника…

Господин Агуру морщится.

И улыбается.

И уверяет, что я ему сразу понравилась, а что до прочего, так у него есть на примете колдун, способный…

Мне удается избавиться от него лишь благодаря Бьорну, чья массивная фигура вдруг возникает за левым плечом. Похоже, его приставили ко мне во избежание новых приключений, и я благодарна за эту заботу. А вот моей оннасю тьеринг не по нраву.

Она не спускает с него взгляда.

И шипит.

И шипение это заставляет господина Агуру вздрогнуть. А взгляд его наливается… недобрым?

— Смотрите, госпожа. — Он кланяется, а трое сыновей смотрят на меня в упор. — Этот мир опасен… И порой женщине не на кого положиться в нем…

А вот Гихаро куда как более прямолинейна.

— Даже если ты восстановишь лавку, толку не будет. — Она вытягивает шею, силясь через мое плечо разглядеть пожарище. Угли еще не остыли, и потому нищие пока не рисковали подойти ближе. Но еще немного, и самые смелые ступят на черное пятно, стремясь отыскать хоть что-то.

Наверняка по рынку поползли уже слухи о спрятанных сокровищах.

Золото. Камни драгоценные… или хотя бы куски оплавленного железа, которые можно будет продать в ближайшей кузнице, купив себе опиумной травы.

Наивно полагать, что я их остановлю.

— …люди к тебе не пойдут… все говорят, что место это проклято…

Она замолкает, позволяя мне додумать самой. Это несложно. Чужое проклятие заразно, как болезнь. Его легко принести с шелковым ли платком, с фигуркой резной… не важно, главное, что лишь безумец осмелится приобрести что-либо в проклятой лавке.

— …и сотня золотых — хорошая цена за место. Не надейся, что этот огрызок собачьего дерьма Агуру даст тебе больше… скорее он надеется окрутить тебя.

— Зачем?

— Земля. И дом… он старый, но в месте хорошем. Да и прежде там жил мастер, а потому можно будет объявить себя наследником. Что до тебя… то старший его овдовел недавно, дети у него есть, и наследники не слишком нужны.

Она скривилась.

— Слышала, он любил приводить жену к покорности…