Дом пустых сновидений

Аспен сжал зубы, понимая, что Кира вновь пытается манипулировать, но не отреагировал. Главное сейчас – забрать ее отсюда, посадить под замок. Следить каждую минуту, каждую секунду, пока Неизвестный не будет пойман.

Аспен взял ее за локоть и поволок за собой.

– Пошли домой, Кира.

Про наблюдателя этой драмы он позабыл, пока тот не схватил его за куртку, дернув на себя и едва не сбив с ног. Аспен нанес незнакомцу сокрушительный удар, и тот осел на землю. Кира испуганно вскрикнула, едва на выскочив на проезжую часть, но Аспен вовремя схватил ее за запястье и потащил к дому.

– Я хочу уйти с тем парнем. – Он слышал ее голос сквозь шум дождя, но предпочитал не останавливаться. Злился на себя за то, что поддался, и злился, потому что иначе не смог бы. Кира способна на что угодно, лишь бы досадить ему. Она даже может подвергнуть свою жизнь опасности, и все ради того, чтобы обвинить его, заставить почувствовать вину.

– Отпусти меня, и я уйду с ним.

– Никуда ты не пойдешь, – отрезал Аспен, крепче сжимая ее влажную ладонь.

Он держит ее руку. Касается ее ненавистной кожи. Он ненавидит ее. Он ненавидит, что она с ним сделала. Она все разрушила, она…

«Не важно, – Аспен остановил поток безумных мыслей. – Больше никто не умрет».

Глава XIII Противостояние

Аспен заблокировал свое сознание от Киры. Абстрагировался. И когда они вошли в подъезд, где шум дождя звучал громче, он уже не слушал раздраженные, истерические вопли.

Он втащил Киру в прихожую, хлопнул дверью, повернул ключ в замке и демонстративно спрятал его в карман штанов. Кира наблюдала за каждым движением с отвисшей челюстью. Не имеет значения. Он просто хочет вернуться в свою комнату. Забыться сном. Принять таблетку или сразу несколько и просто… проспать этот проклятый день.

– Что это было? – Кира наконец-то заговорила человеческим голосом. От взгляда олененка Бэмби ничего не осталось, глаза стали презрительными, ехидными. – Все же переживаешь за меня, верно?

– Думаешь, я не сделал бы этого для другого человека? – Аспен вскинул брови, затем, воспользовавшись секундным замешательством на ее лице, стянул кроссовки и отправил куртку на вешалку. – Раздевайся, если не хочешь простудиться, – равнодушно добавил он и прошел на кухню, чтобы поставить чайник.

Чайник. Кухня. Еда. Это то нормальное, что еще осталось в его жизни, что-то, что не покрылось налетом безумия, в который превратился остальной мир. Кира медленно пошла за ним. Шаги были неуверенные, невесомые. Аспен и сам засомневался в происходящем. Она действительно в его квартире? Прямо здесь? На его кухне? Стоит сзади?

Минуты тянулись вечно, пока он ставил чайник на плиту, доставал кружки, сахарницу и прочее. Молчание длилось так долго, что Кира начала что-то говорить нелепым, заикающимся голосом. Кажется, пыталась как-то объяснить то, зачем вообще пришла сюда с самого начала. Но Аспен не слушал. Он просто сдался.

Когда она устроилась на диване в гостиной, все еще выдавая в движениях напряжение и злобу, за которыми скрывалось смущение, он подал ей чашку с горячим чаем, уселся в кресло напротив и уперся локтями во влажные на коленях штаны, наблюдая за тем, как Кира делает осторожные глотки. Она держала кружку в обеих руках, словно та была спасательным кругом.

Аспен провел руками по лицу, чтобы избавиться от чувства безысходности.

Почему он чувствует себя скотиной после того, во что Кира превратила его жизнь? После того, что она сделала с самой собой? Долго искать ответ не пришлось: выражение лица Киры было таким, будто она в любой момент ждала удара. Ее взгляд принадлежал загнанному животному, бродячему котенку, которого притащили в теплый дом, а затем, передумав, вышвырнули на улицу.

Молчание длилось вечно. Кира, казалось, собралась растянуть эту несчастную кружку чая на многие часы – что угодно, лишь бы не говорить. И вот ее губы задрожали.

Аспен не двигался, наблюдая за тем, как Кира кривится и начинает беззвучно плакать, сжимая кружку в побелевших от напряжения пальцах. Прекрати, – мысленно упрашивал он, – пожалуйста, не надо.

Аспен отключился, стал действовать на автомате. Пересев на диван рядом с Кирой, он легонько коснулся ее плеча. Прикосновение, казалось, привело ее в чувство; она судорожно втянула воздух в легкие, дыхание стало прерывистым, слезы прекратились.

– Я не могу… – прошептала она.

Аспен с трудом отнял у нее кружку и поставил на столик.

– Давай, Кира. Это уже в прошлом. Просто расскажи.

Она повернулась к нему корпусом, и их колени на мгновение столкнулись.

– Аспен, я не… – Она зажмурилась, и он, понимая, что приблизился вплотную к собственным границам, дотронулся до ее шеи ладонями, наклонил голову назад и коснулся ее лба своим. Кира по-прежнему не открывала глаз. – Он заставил меня… смотреть. – Аспен едва расслышал эти слова. Губы Киры были влажными от слез, ресницы подрагивали в такт дыханию. Испытывая невыносимую физическую боль, он прижал Киру к себе, и тогда она мгновенно успокоилась. Грудь перестала содрогаться, руки безвольно опали, словно у тряпичной куклы.

– Т-ш-ш…