Дом пустых сновидений

Кира выпрямилась и быстро пошла на кухню, словно боялась, что, если не поспешит, Аспен растворится в воздухе. Меньше чем через минуту она уже протягивала ему стакан с водой. Сделав несколько глотков, Аспен отставил стакан на столик, поблагодарил Киру и снова лег. Едва он сделал это, как Кира склонилась и внезапно положила ладонь на его лоб.

– У тебя жар, – сказала она, тут же убирая руку. – Ты болен?

– Я просто устал.

Он хотел уйти. Или чтобы Кира ушла. Но она продолжала нависать над ним, словно с намерением остаться здесь на всю ночь, что не могло не тревожить.

– Ты не хочешь принять душ?

– Я принял. – Он ощущал присутствие Киры на физическом уровне, словно она не просто стояла рядом с ним, словно она была внутри него.

– Принести тебе одеяло?

Тут он распахнул глаза и грубо спросил:

– Не пора ли тебе уйти? – Он закинул одну руку за голову, вторая осталась лежать на груди. Он чувствовал, как колотится сердце. Краем глаза Аспен настороженно следил, как Кира опустилась перед диваном на колени, и внизу живота тут же что-то скрутилось от нервного возбуждения. Он почувствовал, что не может зажмуриться, не может отвести взгляд, когда Кира наклонилась над ним ниже, шепнув:

– Может быть… – Ее грудь, обтянутая футболкой, коснулась его плеча. – Ты не можешь прогнать меня, потому что все еще любишь…

– Нет, – сказал Аспен даже до того, как дослушал, даже до того, как обдумал ответ. И лишь потом он повернул голову в сторону Киры и повторил: – Нет, Кира. Не люблю.

Он видел, как она сглотнула, видел, что до нее начинает доходить. Судя по тому, как сошлись ее брови на переносице, как расширились глаза и как уголки губ опустились, она поверила. Но тут ее взгляд стал подозрительным, и она сказала:

– Тогда докажи.

– Что? – Аспен не поверил своим ушам. – Ты хочешь доказательств, что я не люблю тебя?

– Да. Я тебе не верю. Ты все еще меня любишь, Аспен, но лжешь. И себе, и мне. Поцелуй меня. – Она произнесла все это скороговоркой, с каждым словом обретая былую уверенность. И тогда до Аспена разом дошло: она его не любит и никогда не любила. Да она ведь… она ведь и себя никогда не любила. Она понятия не имеет, что это вообще такое.

– Хорошо, – ответил Аспен, приподнявшись на локте. Высвободившись из-под пледа, он наклонился к Кире, положил руку ей на шею и притянул ее голову ближе к себе. Она приоткрыла в предвкушении губы, и тогда он поцеловал. Но ничего не почувствовал. Как он боялся этого момента, как боялся, что она снова займет все его мысли… но ничего не случилось. Кира почувствовала, что что-то не так, и отстранилась. Ее взгляд изучал его лицо, искал ответы, но находил лишь пустоту.

Тогда Аспен опустился на подушку и сказал:

– Это еще не все, Кира. Это не любовь. Это пустяк.

Ее губы задрожали, большие серо-зеленые глаза наполнились слезами, заблестели так четко и ярко, будто стекло. Ее слезы разбили ему сердце, но он ничего не собирался с этим делать. Потому что она неправильная, и Аспен осознал, что поможет ей лишь в том случае, если покажет, что такое настоящая любовь. Забота. Нежность. Доверие. Преданность. Нечто большее, чем физическая близость, которую она от него хочет; то, что он хотел дать ей тогда, когда она бросила его. Он просто не успел. В этот раз Аспен не подпустит ее к себе, пока она не узнает, что значит любить по-настоящему.

Дориан Харрингтон и Альма Сивер гуляли. Произошло это по его инициативе, и Альма, сперва удивившись, все же согласилась. Вечер был прохладным, но это не заставило местных попрятаться по домам. В холодной октябрьской ночи звучали веселые голоса, смех, бодрая кантри-музыка.

Дориан, хоть вокруг и было полно народу, чувствовал себя в опасности рядом с Альмой. Они не держались за руки, даже локтями не касались, но у него возникло ощущение, будто Альма вцепилась в него и не отпускает, словно осьминог – сжимает тесно в щупальцах.

Она была красивой, яркой и не боялась привлекать внимание, облачившись в кроваво-алое пальто. Иногда, отвечая на какой-нибудь вопрос или задавая свой, Дориан бросал на Альму взгляд и не мог отвести глаз от ее привлекательных красных губ.

И все же, соглашаясь на эту авантюру, Дориан даже представить не мог, что это свидание окажется таким скучным и нелепым. Они с Альмой усиленно пытались найти общий язык, но единственное общее, что было между ними, это их работа и краткие стычки в университете. Наверняка Альма лишь имитирует задумчивость, когда идет вдоль кованого ограждения моста, спрятав руки в белых перчатках в карманы.

Не в силах оторвать взгляд от ее волос под шляпкой, в тусклом свете ламп кажущихся неестественно мягкими, шелковистыми, Дориан злился на себя за то, что не придумал другой план, когда Аспен попросил на некоторое время отвлечь его сестру от работы, которой она занята всегда и «даже во сне о ней думает».