Дом пустых сновидений

– Но я вновь видел их этой ночью. Их смерти. Скалларк и Киры. – Аспен шумно вздохнул и выпрямился. С губ сорвался смешок. – Нам придется сделать это. Мне придется. Придется вечно быть рядом с ней, наблюдать, следить за тем, чтобы она не умерла, следить, чтобы никто не убил ее и…

Я коснулась его предплечья и твердо сказала:

– Я пойду в полицию.

Аспен отшатнулся от меня, как от огня, резко поднялся, обернулся:

– Ты сошла с ума?!

– Аспен…

– Я провел в психушке четыре года! Ты и понятия не имеешь, что это значит, ты не знаешь, насколько это ужасно – чувствовать себя сумасшедшим, думать, что ты сходишь с ума, действительно винить себя в их смертях! – Его брови сошлись на переносице. – Они запрут меня снова, решат, что я – убийца, решат, что я тот самый Неизвестный!

Я тоже поднялась и, тщательно подбирая слова, произнесла:

– Я все понимаю, Аспен. Ты прав. Я не стану упоминать тебя.

– Что это значит? – удивился он, но тут же шумно втянул носом воздух и выдохнул. – Только не говори, что ты собираешься сделать вид, будто бы это твои видения.

– Аспен…

– Ты рехнулась?! – Он со стоном провел руками по волосам, надавил ладонями на глаза. – Никто не поверит тебе! Тебя и так подозревают, они и так думают, что ты во всем замешана! Давай, принеси им на блюдечке отличную историю!..

– ЧТО ТЫ ПРЕДЛАГАЕШЬ МНЕ ДЕЛАТЬ?! – рявкнула я и застыла. Сердце в груди оборвалось. Кровь хлынула в мозг, я почувствовала, как мое тело горит.

Аспен задержал дыхание от шока, затем медленно выдохнул.

– Ты никогда не кричала, – сказал он. Я прикрыла ладонью глаза и стояла в таком положении до тех пор, пока Аспен не приблизился и я не почувствовала тепло его объятий. Он шепнул мне в волосы: – Мы не допустим этого, обещаю.

Я прижалась к нему, позволив запаху мяты проникнуть в легкие.

– Мы никто, – сказала я. Горечь пролилась по горлу в желудок. – Я не могу уберечь даже себя саму, как я могу спасти кого-то еще?

После разговора в душевой Скалларк пристала ко мне с намерением выяснить, чем же мы с Аспеном так долго занимались, о чем говорили (если это вообще было) и почему я вернулась «словно пришибленная». Мы шли к автобусной остановке; каждый мой шаг был настолько тяжелым, насколько легким был шаг Скалларк. Она летела. Она чувствовала себя счастливой, а я ощущала на своих плечах тяжеленный груз. Кирпичи. Мешки с кирпичами.

Я сказала Аспену, что в любом случае пойду в полицию. Он узнает, когда Неизвестный планирует совершить нападение, и я тут же позвоню детективу Дину. Аспен ответил, что я чокнутая. Но я должна что-то сделать. Я должна знать, что выложилась на полную силу.

К сожалению, видение было туманным, единственная деталь – звон колоколов. Аспену было сложно говорить. За словами крылось что-то сильное и страшное, и я не могла винить его в том, что он замыкается при обсуждении подробностей.

Скалларк его подруга, а Кира – бывшая девушка. Он видит их смерти каждую ночь. Переживает их. И если бы он просто был сторонним наблюдателем, но нет. Он через себя ощущает, каково это – отнимать чужую жизнь. Это не то, чем можно с легкостью поделиться.

Звон колоколов – этого достаточно. Теперь я должна узнать день. Точную дату. Я напишу в полицию письмо. Анонимную записку, такую, как Аспен написал несколько недель назад. Я притворюсь, будто бы я и не я вовсе, но сделаю что угодно, чтобы уберечь жизнь Скалларк.

А она летела рядом со мной, не подозревая о том, что, возможно, это ее последний день, проведенный на земле. Пусть будет счастлива. Пусть не замечает никого вокруг. Пусть парит.

Со мной все иначе. Я другая, не такая, как она. И если на Скалларк оборачивались девушки и парни, потому что завидовали ее хорошему настроению, на меня смотрели по другой причине. Не из-за ярких штанов с елками на коленях – нет. Просто потому, что я – это я.

Убийца. Сиротка. Кая Айрленд.

– Когда ты, говоришь, хочешь пойти по магазинам? – перебила я Скалларк, останавливаясь у машины с водительской стороны. Скалларк уставилась на меня во все глаза, затем, словно под гипнозом, сказала:

– Завтра? То есть… – она театрально закашлялась. – То есть завтра. А что, ты хочешь снова попытаться отговорить меня?

Она выделила слово «снова», чтобы показать, насколько безнадежными считает мои попытки переубедить ее идти на вечеринку.

– Хочу пойти с тобой.

– Правда? – Скалларк пришла в восторг и даже хлопнула ладонью по машине, а я омрачилась. Как же она радуется предстоящей вечеринке несмотря на то, что это может быть самый худший день в ее жизни. Но она, конечно, об этом не знает. И не узнает.

Мы забрались в салон, и Скалларк уже потянулась к ремню безопасности, как вдруг застыла, уставившись перед собой.

– Прикол, – эхом пробормотала она, – кажется, от учебы у меня начались галлюцинации.