Дом Ротшильдов. Мировые банкиры, 1849–1999

Дела еще больше осложнились из-за религиозного вопроса. Лондонские Ротшильды, которые на протяжении трех поколений были сторонниками ассимиляции, поспешили укрепить патриотизм британской еврейской общины, в которой они по-прежнему играли ведущую роль[228]. Текст плаката, который распространял рекрутский комитет Совета представителей британских евреев, позволяет понять, какое настроение царило в то время: «НА ПРИЗЫВ СТРАНЫ К МУЖЧИНАМ БЛАГОРОДНО ОТВЕТИЛИ ЕВРЕИ ВСЕХ КЛАССОВ. НЕУЖЕЛИ ВЫ ОСТАНЕТЕСЬ В СТОРОНЕ? ОТ ПОБЕДЫ СОЮЗНИКОВ зависит ДЕЛО СВОБОДЫ И ТЕРПИМОСТИ, то есть дело Англии. Приходите в рекрутскую контору на СЕНТ-СУИЗИН-ЛЕЙН, В НЬЮ-КОРТ, К РОТШИЛЬДАМ, и вас запишет майор Лайонел де Ротшильд, член парламента. ЕВРЕИ НЕ ДОЛЖНЫ УКЛОНЯТЬСЯ ОТ СЛУЖБЫ В АРМИИ! ЕВРЕЙСКИЕ МОЛОДЫЕ ЛЮДИ! Выполняйте свой долг перед своей верой и своей родиной. Все евреи, рожденные в Великобритании, ПОСТУПАЙТЕ НА ВОЕННУЮ СЛУЖБУ. Не забудьте — спросите совета у майора ЛАЙОНЕЛА ДЕ РОТШИЛЬДА, члена парламента, в еврейском рекрутском комитете».

Судя по тону плаката, находились те, кто склонны были усомниться в преданности евреев военной экономике. Отсюда одна из многих горьких странностей войны: на евреев, уроженцев Германии, которые обосновались в Великобритании или Америке, смотрели с подозрением из-за места их рождения; на тех, кто оставался в Германии, смотрели с подозрением из-за их веры.

Явным источником смущения для таких сторонников ассимиляции, как Лайонел и его отец, стало то, что Англия при либералах сражалась на одной стороне с царской Россией, которую Ротшильды столько лет критиковали из-за того, как там относились к евреям. Когда английский писатель еврейского происхождения Израэль Зангвилл осудил союз с Россией в письме в «Таймс», Натти публично дистанцировался от него — как лично, так и в составе Совета представителей британских евреев. Он даже отказался от предложения лидера американского еврейского движения Оскара С. Страуса, чтобы Великобритания надавила на свою союзницу, принудив ее даровать евреям гражданские и политические права. Он заявил, что их судьба неизбежно улучшится после войны, поскольку (выражаясь словами «Джуиш кроникл») «милитаризм непосредственной соседки России… во многом в ответе за реакцию в России». Подобная точка зрения встречала не слишком хороший отклик у более недавних еврейских иммигрантов из «черты оседлости». С ней не были согласны даже другие члены семьи. В начале 1915 г. Лео стал одним из тех, кто лоббировал Китченера и других министров на тему евреев в России перед визитом в Великобританию министра финансов России П. Л. Барка. Их мнение было должным образом передано в Петроград: в своем докладе Совету министров Барк приписывал «всесильному Леопольду де Ротшильду» то, что Китченер «постоянно повторял, что одним из самых главных условий для успеха в войне является улучшение судьбы евреев в России». В Париже Эдмонд, судя по всему, подавал такие же протесты Протопопову, последнему царскому министру внутренних дел.

Конечно, их попытки реформировать режим Романовых оказались тщетными; но и учреждение в России новой парламентской республики оказалось чем угодно, только не решением проблемы. Сначала в Нью-Корте испытывали оптимизм в связи с надеждой, что министр финансов Временного правительства, неизвестный бизнесмен с Украины по имени Михаил Терещенко (который сразу же написал «нам… с просьбой продолжить… и расширить… наши деловые отношения») окажется «другом евреев». Позже Ротшильды подписались на миллион рублей по «займу свободы», выпущенному Керенским для того, чтобы Россия могла продолжать войну. Большевистская революция в октябре 1917 г. вдребезги разбила их надежды. Французские держатели облигаций оказались фактически ограбленными после того, как Ленин отказался выплачивать царские долги. После того как в России началась братоубийственная гражданская война, положение евреев только ухудшилось. Даже в 1924 г., когда власти страны провозгласили новую экономическую политику (НЭП), взгляды Ротшильдов на Советскую Россию оставались настолько враждебными, что они отказались акцептовать депозит от одного из новых советских государственных банков.

Парадокс заключался в том, что, по мнению многих комментаторов, за революциями, которые разразились к западу от Петрограда в 1917–1919 гг., часто стояли евреи, хотя число евреев в большевистском руководстве обычно преувеличивают. Отдельные представители Ротшильдов приветствовали падение монархий в Центральной и Восточной Европе. В письме к сестре от 7 ноября 1918 г., когда набирали силу революции в Германии и Австрии, неисправимая либеральная оптимистка Констанс признавалась, что у нее «кружится голова, когда я читаю утренние газеты со всеми замечательными новостями. Все перевернуто вверх дном; гигантский катаклизм, который похож на „Алису в Стране чудес“ или „Алису в Зазеркалье“… Мне кажется, что я вижу, как бегут императоры, короли и их консорты, а их троны переворачиваются. Разве это не чудесно!».