Дом с синей комнатой

— Прямо сейчас мир задает мне вопросы. Мир взвалил мне одному на плечи тяжелую ношу, а я молчу. Я так долго терпел. Но должен быть какой-то ответ, я должен ответить миру. Прямо сейчас я ощущаю огромную ответственность.

— Ответственность? За что? Произошедшее не было твоей виной. Часто люди, втянутые в ужасные обстоятельства, могут ощущать вину, но это не так. Нет причин чувствовать себя ответственным.

— Правда? Но втянут оказался лишь я. Никто больше, выбрали меня. У этого должна быть какая-то причина, не так ли? Разве я не должен на это ответить?

— Ага, я наконец понял.

— Что?

— Благодаря тебе.

— О чем вы?

— Похоже, я вернулся сюда ради тебя.

— Ради меня?

— Мои проблемы не идут ни в какое сравнение с тем, что довелось испытать тебе, но я так же с подозрением смотрел на этот мир. Я родился в храме и рос согласно учению Будды, но взбунтовался, и по молодости всюду странствовал в поисках ответа. Устав от бродяжничества, я вернулся в отчий дом, бесстыдно став преемником отца, и вот я беспечно читал проповеди, пока наконец не встретил тебя. А все потому, что тебе суждено перенять Его учение.

— Мне?

— Да, тебе. Профессор буддийского искусства, встреченный тобой, был еще одним знамением. Ты, как никто другой, нуждаешься в учении Будды, вот почему ты пришел ко мне.

— Вот как? Я не верю в судьбу. И в знамения тоже.

— Называй это как хочешь, но все было предопределено — ты должен был прийти сюда за учением Будды.

— Раз так говорит настоятель, возможно, это и правда… Так или иначе, я чувствую ответственность. И я хочу этот глаз. Третий глаз. Чтобы мне больше не пришлось страдать, я хочу видеть иначе — с высоты наблюдать за собой и миром вокруг. Это все, чего я жажду.

— Ваши друзья вернулись. — Настоятель прервал свой рассказ, указав на товарищей Мастера, подзывающих его из другого конца крытого перехода.

Они как раз собирались в столовую неподалеку — в ней подавали вегетарианские блюда, подходившие для соблюдавших аскезу монахов храма. Никто и представить себе не мог, что они проведут встречу выпускников в таком месте, но все уже достигли возраста, когда проблемы со здоровьем дают о себе знать, и потому были вынуждены следить за рационом даже во время таких редких сборищ.

Внимание Мастера привлекла фотография, приколотая к колонне. На ней был запечатлен идущий молодой монах в ярко-желтом одеянии.

— Где это?

— Шри-Ланка, кажется. Сейчас уже не упомню. Стыдно признаться, но в молодости я был как перекати-поле, даже не пытался запомнить.

Похоже, эту фотографию сделал сам настоятель.

— Попрошу вас сохранить сегодняшний разговор в тайне. Я рассказал все это лишь потому, что вы выразили свой интерес. Молю, не причиняйте ему еще больше страданий и не рассказывайте никому о том, чем я поделился с вами.

Настоятель с серьезным лицом поклонился.

Конечно, Молодой Мастер не собирался лично расспрашивать мужчину или рассказывать о нем кому-то.

Он оглянулся, чтобы снова посмотреть на гортензию, и заметил, что площадка детского садика опустела.

Солнце скрылось, стихли детские голоса. Молодого мужчины в белой рубашке и след простыл.

II

Рассказ настоятеля, казалось, оставил глубокий след в сердце Мастера, но со временем он забылся. Однако невидимая связь между ним и молодым мужчиной не оборвалась.

В третий раз он встретился Мастеру в очень дождливый день в конце сезона.

Точнее сказать, это была не совсем встреча.