Дом сержанта Павлова

Вот когда пришлось кстати, что Афанасьев в прошлом был танкистом. Лейтенант показал Свирину, как надо обращаться с трофейным танковым пулеметом, и солдат быстро освоился с диоптрическим прицелом. Теперь была прикрыта огнем и последняя, западная, сторона дома.

В помещениях, где находились огневые точки, бойцы устроили себе постели, чтобы никуда не отлучаться даже во время отдыха. Кроватей и диванов в доме хватило на всех.

Вторая ночь прошла спокойно. Видно, противник все еще не забыл о вчерашнем отпоре. Но с самого утра третьего дня опять стали бить вражеские минометы.

В дальнейшем гитлеровцы установили ежедневный «рацион»: они обрушивали на дом несколько десятков снарядов и до сотни мин.

Теперь, когда дом превращался в укрепленный опорный пункт полка, остававшиеся здесь женщины, дети, старики подвергались большой опасности. Но о том, чтоб отправить их в тыл, пока нечего было и думать. На участке полка через Волгу переправлялись только смельчаки. А жителей дома пришлось бы вести на центральную переправу 62-й армии — путь туда был длинный и опасный, под непрерывным огнем. Командование полка не могло рисковать.

Кроме того, многие из жильцов подвала ни за что не хотели покидать родной город. За дни боев в Сталинграде они натерпелись всякого горя, но с приходом подкрепления почувствовали себя под защитой советского оружия, повеселели и уже не хотели верить, что с ними может случиться что-нибудь недоброе. Смогли же солдаты, которые здесь так по-хозяйски, прочно устраиваются, пробраться в этот дом и отогнать врага! С такими людьми ничего не страшно.

Так или иначе, а жильцы пока оставались здесь, и надо было наводить порядок.

Само собой сложилось, что распоряжался в доме деловитый и спокойный сержант Павлов. За ним так и осталась не предусмотренная в этих условиях никаким уставом или наставлением должность: комендант.

Первая задача — разобраться, в каком состоянии находится «водное хозяйство».

Вода, запасенная жильцами, кончилась. Но в одном из подъездов находилась котельная центрального отопления. Котел вмещал ведер восемьсот, и если не принять мер, то даже этот солидный резервуар мог скоро иссякнуть. Павлов приставил к котлу часового и приказал строго следить за экономным расходованием воды.

Сделано это было как раз вовремя. Жившая в каморке позади котельной «индивидуалка» — кое-кто отзывался о ней еще более определенно: «бузотерша» — растрачивала воду из котла, как говорится, без зазрения совести. То она затевала большие стирки, а то и просто не удосуживалась плотно завернуть кран. Соседи пытались ее образумить, но она их и слушать не желала.

Когда у котла появился часовой, «бузотерша» сварливо заявила Павлову:

— Раз ты начальник, обязан обеспечить меня водой. Мне надо стирать!

— Придется потерпеть, дорогуша, — спокойно ответил сержант. — После отстираетесь, придет время. Попить водички — пожалуйста. А на все остальное, если желаете — вон там Волга… И широка, и глубока, на всех хватит!

С едой у жильцов было совсем плохо. Основным продуктом стали тыквы. Их взяли на учет и установили правило: семьи поменьше получают по одной тыкве в день, большие семьи — по две. Жильцы варили из них вкусную и сытную кашу. Потом и защитники дома пристрастились к тыквенной каше. Этим блюдом стал угощать всех автоматчик Шкуратов. В прошлом ресторанный повар, он даже из скудного ассортимента продуктов ухитрялся готовить затейливые блюда.

Но однажды Шкуратов опростоволосился. Задумал он угостить друзей самым обыкновенным клюквенным киселем. Раздобыл концентраты и занялся делом. Но так как на двадцать порций концентратов не хватило, Шкуратов решил добавить в кастрюлю крахмала, найденного им на кухне одной из квартир. Кисель варился удивительно долго, но почему-то не густел. Тем временем началась очередная перестрелка, и «шеф», сняв кастрюлю с плиты, побежал к своей огневой точке. Когда перестрелка кончилась, Шкуратов пригласил товарищей отведать киселя. Кто-то с маху налил себе полкотелка, но есть не стал. Еще кое-кто поднес ложку ко рту и скорчил гримасу. Удивленный Шкуратов попробовал свою стряпню и убедился, что кисель и в рот взять нельзя. Огорченный, он долго не мог догадаться, в чем же дело. Только потом выяснилось: вместо крахмала он подсыпал в кастрюлю мыльный порошок!