Дом севернои стороны

– Борис!

Тамаз улыбнулся еще шире.

– Борис, слушай, – он сказал громче, но при этом тон его голоса стал заговорщицким, – мне нужен ночлег. У кого здесь можно пожить?

Я посмотрел в сторону бабушки, которая отжимала юбку и выливала воду из резиновых сапог. Та оживилась:

– Милок, да у нас пожить можно. У тебя деньги-то есть?

Тамаз рассмеялся.

– Найдем, бабуля, найдем! Бабушка деловито продолжила:

– Ну, вот и славненько. Тогда милости просим.

Глава 6. Гость из Москвы

Вечером воздух на улице остыл до озноба костей. Бабуля ненадолго растопила печь в кухне. Я сел рядом, на полу, и стал слушать, как трещит пылающая древесина. Тамазу бабуля выделила диван напротив того места, где я устроился. Тот благодарно кивнул, достал потрепанный кожаный кошелек и заплатил ей сразу за месяц вперед. Казалось, Тамазу было удобно везде. Даже если бы бабуля устроила его спать на полу, он бы не обиделся. На диван Тамаз положил свою одежду, компас, инструменты в черном ящике, телефон и ноутбук.

Мне хотелось лучше рассмотреть нашего с бабулей гостя. В нем было всё мистическим и непонятным. Тамаз был крепким, жилистым, мускулистым, двигался плавно и артистично, даже если не думал об этом. У него были все те же, что и тогда, в цирке, иссиня-черные брови, туго затянутая коса от затылка до колен, острый, тонкий нос, а на лбу зиял глубокий шрам. Тамаз был похож на лесного идола, над головой которого без конца летают летучие мыши и совы. Он пах горелым углем, соленым потом и дымными смолами.… Этот тяжелый дух окутал весь наш дом, как только Тамаз переступил порог. Так же пахнет забытый храм. Летом я случайно заехал в такое место, когда путешествовал по заброшенным горным деревням на велосипеде. Храм стоял на окраине. В нем каждый угол заволокло паутиной. Свет проходил через пыльные окна, как через сито. Я зашел внутрь и почувствовал именно то, что чувствовал сейчас рядом с Тамазом: густую, обволакивающую силу, заставляющую тебя остаться, окаменеть, не двигаться. Эта сила успокаивала и будоражила одновременно. Гулкий зал и круглый купол храма не выпускал меня тогда очень долго. Я рассматривал истлевшие свечи, потемневшие от времени иконы и закопченные лампады во все глаза. Рядом с Тамазом все было так же. Когда наши взгляды встречались, я хорошо различал в них бездну и отворачивался, но, когда он не смотрел на меня, я впивался в него взглядом, потому что было так интересно, что невозможно оторваться.

– Я тогда на берегу-то не расслышала. Как тебя звать? – спросила бабуля, разливая куриный суп по тарелкам.

– Тамаз, – дрессировщик хитро прищурился.

– Неужто… – Бабуля вскинула брови от неожиданности. Платок слетел с её лба.

– Да, он самый.

– А ты меня узнал что ли, поэтому к нам примазался? – Бабушка поставила руки в боки.

Тамаз улыбнулся.

– Нет. Тебя уже не узнать, баб Мань. Я и не к тебе тогда обращался.

– Ладно, – она почесала подбородок. – Чего сюда приехал?

– Погостить, – легко и спокойно ответил Тамаз, но в голосе у него был холод.

– Ага, погостить, как же. Знаю я эти ваши шаманские штучки.

– Эти ваши? – Тамаз захохотал в голос. – А уж не ваши ли?

– Тамаз, перестань, – отрезала бабуля и покосилась на меня.

Тамаз стал серьезнее.

– Я тебя не трону, баб Мань. Мне тут нужно одно дело сделать. Я письмо от отца получил.

Бабушка Маша вскинула брови:

– Жив он что ли? Тамаз сжал губы.

– Нет, погиб два года назад. Письмо только недавно пришло. Писал, что здесь у него осталось дело. Просил его сделать. Надолго не останусь. И еще…

Тамаз недолго задержал дыхание. Бабушка Маша не вытерпела:

– Чего?

– Борис – это твой внук, а значит, сын её?

Я непонимающе уставился на бабушку. Та посмотрела на меня безучастно и кивнула:

– Угу, сын.

После этих слов Тамаз резко встал, подошел ко мне, взял за лицо своими большими руками и стал вглядываться.

– Похож, – наконец, задумчиво сказал он. Его руки были горячими.

Бабушка Маша фыркнула, но ничего не сказала. Я набрал в грудь воздуха:

– Тамаз, я был на вашем представлении в цирке. Он улыбнулся:

– Понравилось?

– Не очень, – я слегка покраснел. – Непонятно, как вы дрессируете животных. В чем секрет?

Тамаз расхохотался.

– Ты думаешь, Борис, я тебе все так и расскажу? Я растерянно кивнул. Тамаз посерьезнел:

– Так, ну хорошо, – он потер тыльной стороной ладони свои колени. Глубоко вдохнул. – Хорошо, для начала я открою тебе главную тайну. Для приручения и дрессуры нужен детеныш зверя. Чтобы войти к нему в доверие, хорошо бы подарить ему лакомство, быть с ним ласковым, но не чересчур. Не нужно показывать ему свой страх, потому что тогда животное может стать надменным и непослушным. Чтобы быстро приручить зверя, его нужно часто гладить рукой по голове. Нельзя отвечать злом на его зло. Вот так. Так у меня получается работать с любым зверем.

– И не только зверем, – хмуро добавила бабуля, – со змеями та же история, правда ведь?

Тамаз улыбнулся одними только глазами, вернулся на свой диван.