Дом севернои стороны

– Я не работал с ними. Интересно, змея нашей общины еще жива? Отец просил отдать ей дань уважения, – он встал. – Ну что, теперь тебе все стало известно, Борис. Значит, я могу поужинать?

Я улыбнулся и кивнул.

Перед сном бабуля, как всегда, пришла рассказать мне сказку. Я её перебил:

– Не хочу сегодня твоих историй. Расскажи лучше, как ты познакомилась с Тамазом? Он знал мою маму?

Бабушка печально улыбнулась:

– Знал.

Я загорелся от любопытства:

– Расскажи.

– Это не для твоих ушей, Боря, – заворчала бабуля.

– Бабушка, пожалуйста, – сказал я ласково. Это сработало.

– Ух, негодник. Ладно, – её голос стал скрипуче напряженным. – Им было по двенадцать, когда они встретились. Тамаз жил в соседней деревне. У него были непростые родители: шаманы, страшные люди, фокусники, колдуны. Я по молодости некоторым вещам у них училась. Водила дружбу на свою голову, – бабушка вздохнула, – зря, конечно. Ну, так вот, пошли мы однажды к ним в общину. Я хотела попросить семена репки у матери Тамаза, да только в тот день ей было некогда. Да что там? Всей деревне было некогда. Тамаза тогда должны были подвесить на канатах к вершине столба и кружить до тех пор, пока он не потеряет сознание. Это у них такой обряд. Через него проходит каждый мальчик в общине. Потом Тамаза должны были сбросить с этого столба. Останется в живых и встанет на ноги? Значит, теперь он не мальчик, а мужчина. Но если не встанет, то община его не примет как равного. Не быть ему шаманом. В тот день Тамаз выдержал все испытания, кроме одного. Твоя мама видела, как его скинули с высоты столба. Он упал, остался в живых, но никак не мог подняться. Твоя мама бросилась к нему на помощь и тем самым навредила. Он поднялся, но только с её помощью, из-за чего в общину его так и не приняли. Шаманом он не стал. Но зато он полюбил твою маму.

За дверью послышался скрип.

– Тамаз, это ты? – спросила бабушка громко.

– Я, – хрипло ответил он. Но дверь не открыл, остался в постели. Бабушка продолжила уже чуть тише, но, кажется, он её тоже слушал.

– Они были, как эть самые, – бабуля покрутила пальцем у виска. – Однажды летом построили плот и уплыли на нем. Я тогда чуть не ополоумела. Думала, утопли где. Искала их три дня, а эти красавцы сбежали! Хлеб на костре жарили, чай в котелке варили, песни пели. Я тогда нашла их утром четвертого дня. Спали под деревом. Ругалась, на чем свет стоит, горло сорвала. Эх.. Но Тамаз любил маму твою очень даже. Помню, венки ей плел и таскал к нам на крыльцо. Мама их потом в косу закалывала. Все в деревне говорили, исполнится им по восемнадцать, того и гляди, поженятся. Но не поженились они. В восемнадцать мама решила ехать в Москву. Я не отговаривала. Что могла дать взамен-то? Наш дом у вулкана? Тьфу! Она решила быть к большой земле поближе, среди людей. Я в душе рада была, а Тамаз не понял. Сказал, предательница она. Община его бросила. После того, как я маму на поезд проводила, от соседей слыхала, что он бродяжничать стал, а потом следом в Москву помчался якобы за твоей мамой. Только не нашел он её. Это я точно знаю. Может, плохо искал? Кто его знает? Стал вот циркачом, а мама твоя молодец, в институт поступила, замуж вышла, тебя родила. Сердце мое за неё спокойно было. Но теперь…, – бабуля нахмурила брови, голос у неё задрожал, – нету мамы… – она на миг замерла. – А Тамаз снова тут ошивается. Интересно, что за письмо ему отец-то прислал? Их община давно сгинула.

Бабушка, тяжело кряхтя, встала:

– Вот и рассказала тебе все. Давай засыпай.

Я отвернулся к стене, но еще долго не мог уснуть, а когда все-таки сон пришел, мне приснилось, что мама сидит в бабушкином кресле и меня убаюкивает.

Глава 7. Танец со змеей