Дом Солнц

– Тщательный анализ галактической истории доказывает, что многое сложилось бы иначе, если бы важная информация поступила годом раньше или годом позже. Нельзя уповать, что мы станем исключением.

– Иначе говоря, вам все равно нужен мой корабль.

– К сожалению, да, – подтвердил Каскад.

– Забирайте его, когда хотите, я уже смирилась. Сегодня на рассвете видела «Крылья», они сияли, как Утренняя звезда. Сердце разрывается при мысли, что корабль больше не мой. Чем скорее он исчезнет, тем лучше.

Роботы переглянулись.

– Тогда не будем мешкать. Ранний отлет идеально подходит нам и, надеюсь, меньше расстроит вас.

– Сперва мне хотелось бы освободить грузовой отсек. Его содержимое вам вряд ли интересно, а мне дорого. На него Линия не претендует, речь шла только о корабле.

– Там есть что-то ценное? – спросила Каденция.

– Особых ценностей нет. Корабли – часть меня и моего прошлого. В отличие от Лихниса я по характеру скопидом, но уж какая есть.

– Пусть заберет свою коллекцию, – сказал роботам Лихнис. – Много времени это не отнимет, а без балласта корабль полетит еще быстрее.

– У меня возражений нет, – сказал Каскад. – Но желательно, чтобы корабль официально передали нам в собственность, причем поскорее. Мы успели бы ознакомиться с системой управления. Нельзя ли заняться этим в ближайшее время? Пока вы собираете свою коллекцию, мы осваивали бы корабль. Как только закончите, мы без промедления покинем орбиту Невмы.

– Не ждите, что я стану прыгать от радости, – предупредила я.

– Мы понимаем, сколь болезненно для вас это расставание, – отозвался Каскад. – Не знаю, утешит ли это вас, но своей щедростью вы заслужите благодарность машинного народа.

– Разве она его еще не заслужила? – удивился Лихнис.

– Да, конечно, – кивком подтвердил Каскад.

– Сейчас у меня нет сил, – сказала я. – А мне еще нужно обсудить события прошлой ночи с мистером Джинксом. Этого разговора я жду не дождусь. Если вас устроит, давайте поднимемся на корабль завтра утром.

– Нас вполне устроит, – хором ответили роботы.

Глава 19

Волчник проводила допросы до самого вечера. В зал я пришел без Портулак – та отправилась к имирскому ученому обсуждать нашу встречу с Фантомом Воздуха.

Публичного осуждения не было, но чувствовалось, что Волчник отчитали за то, как она поступила с Вилохвостом, шаттерлингом Дома Мотыльков. Может, она не собиралась его убивать, но наверняка понимала, что шансы пережить вывод из стазиса у него невысоки. Волчник убедила себя, что выжала из пленного все, но Аконит и прочие вряд ли разделяли ее уверенность. Сейчас их присутствие было куда ощутимее. Допрос по-прежнему вела Волчник, но Аконит, Люцерна, Донник и Маун сидели в отдельном ряду между постаментом и местами для зрителей. Они молчали, но Волчник уделяла им не меньше внимания, чем пленным. Каждый ее шаг контролировался, Волчник и слова не произносила, не взглянув на своих спутников, точно спрашивала: «Можно продолжать?» При этом держалась она уверенно, чуть ли не вызывающе. Ее приструнили, велели оставаться в рамках, но от допросов не отстранили. Отстранить для Чистеца и прочих означало признать, что они ошиблись, поручив это дело Волчник, что начисто исключалось. В результате та не поджала хвост, а даже приободрилась.

Стазокамеры, три занятые и пустую, составили полукругом, чтобы пленные видели друг друга. Волчник снизила кратность замедления до сотни, и мы с помощью синхросока сделали то же. Двенадцатичасовой допрос уложился в семь с половиной минут субъективного времени. При нормальном разговоре за такой период едва любезностями обменяешься, только тут в данном случае разговор не был нормальным. Волчник, обуреваемая праведным гневом, закидывала пленных вопросами – те едва успевали отвечать. Зайдя в тупик, она возвращалась к нормальному времени и советовалась с четверкой своих спутников, после чего допрос продолжался.

К концу дня выяснить удалось на удивление мало. Идентификация лиц показала, что двое неизвестных пленных, вероятно, сгинувшие шаттерлинги Линий Короеда и Бархатницы. Такая гипотеза вызвала массу неудобств, ведь у нас гостили их посланцы Линий. Как ни убеждала Волчник, свои имена пленные не назвали. Не сообщили они ничего и про Дом Солнц, который оставался не менее таинственным, чем когда Геспер впервые его упомянул. О Доме Солнц слышал один Синюшка, хотя, возможно, мне только показалось так по его реакции.

– С тобой мы уже почти друзья, – заявила ему Волчник.

Вспомнилось, как Донник говорила об усердии, с которым Волчник добивалась правды, когда в системе несостоявшегося сбора еще могли скрываться уцелевшие шаттерлинги.

– Решай: либо в стазис меня погрузишь, либо разбудишь, – отозвался Синюшка; голос у него был грубый, скрипучий, словно связки высохли на солнце.

– Вас теперь трое. Вилохвост погиб.

– Кто такой Вилохвост?

– Шаттерлинг Дома Мотыльков, твой сообщник. Двое других – Короед и Бархатница. Всех вас считают погибшими.

– Похоже, ты сама все знаешь.