Дом Солнц

– Не все, а почти все. – Волчник откинулась назад, выгнув спину, как потягивающаяся кошка. – Я уже спрашивала про Дом Солнц Вилохвоста. Теперь спрашиваю тебя.

– Понятия не имею, о чем ты.

– Очевидно, это Линия. Судя по всему, Дом Солнц состоит из шаттерлингов, прежде входивших в другие Линии. Не знаю, может, его численность нужно периодически пополнять. Может, его шаттерлинги проникают в известные Линии, заменяя полноправных членов точными копиями. При таком раскладе настоящий Синюшка погиб миллион лет назад. Если бы в течение цикла ты занял его место и появился на очередном сборе в его ипостаси, с его генами и набором воспоминаний, мы не заметили бы подмены. Синюшка, зачем ты так с нами? Чем мы заслужили бойню?

– Вы существовали. Этого достаточно.

– Еще в системе нашего сбора ты упомянул Лихниса. Ты издевался, думал, мы никогда не увидим ни его самого, ни его космотеки. Синюшка, ты ошибся. Лихнис уцелел, выжил, значит у нас есть шансы разобраться в мотивах вашего преступления.

– Вперед и с песней.

– Осторожней, Синюшка! Я покажу, как серьезно настроена. – Волчник подошла ко второй стазокамере и взялась за рычаг-регулятор уровня стазиса.

Пленный – предположительно Короед – испуганно заерзал в кресле, заговорил, но Волчник отключила микрофон, и слов мы не расслышали.

– Поздно, ты свой шанс упустил, – сказала она. – Теперь принесешь нам больше пользы, доказав Синюшке серьезность моих намерений.

У меня судорожно сжалось горло – захотелось что-то сказать, вмешаться. Волчник глянула на Аконита, Люцерну, Донник и Мауна, но те молчали. Она стиснула зубы и, коротко кивнув, до отказа сдвинула рычаг влево.

Стазопузырь лопнул, сдавленно кашлянув, совсем как при гибели Вилохвоста, но эта камера убила пленного иначе. Когда отключились генераторы защитного поля вокруг вылущенного трупа, на постамент посыпалась сухая пыль. У ног образовалась аккуратная серая пирамидка. Волчник присела на корточки, зачерпнула горсть и посмотрела, как пыль ручейками течет сквозь пальцы. Потом поднялась и растоптала пирамидку.

– Синюшка, ты внимательно смотрел? – спросила Волчник, шагнув к стазокамере, где сидел предполагаемый шаттерлинг Бархатницы. – Через пару минут тебя может постичь та же участь. Я с удовольствием тебя вылущу. С огромным удовольствием.

– Наша атака боли никому не причинила, – заявил Синюшка. – Ни садизма, ни издевательств – все прошло быстро и эффективно. Мы же не чудовища!

– По-твоему, я чудовище?

– Ага, в зеркало взгляни.

– Зачем вы устроили засаду?

– С чего ты решила, что я в курсе?

– Ты упоминал Лихниса, когда думал, что тебя не призовут к ответу.

– Мне говорили, что тут задействована нить Лихниса. Больше нам знать не полагалось. Мол, это и так слишком много.

– Кто так говорил?

Тут Синюшка испугался. Он, похоже, впервые намекнул, что кому-то служит и подчиняется, причем проболтался в самый неподходящий момент – когда его крепко взяли за жабры.

– Волчник и вы, остальные! – Плененный шаттерлинг глянул в нашу сторону из открытой камеры. – Знаю, тут зрители собрались, я их чувствую. Так вот, послушайте, я уверен, что выйду победителем. Уверен, что добью вас. Вы, как бешеные собаки, растерзаете друг друга, вычисляя, кто предатель. Или среди вас их несколько?

– Среди нас нет предателей, – твердо возразила Волчник.

– Откуда такая уверенность? – Синюшка улыбался не то безумно, не то понимая, что ему нечего терять. – Предатель есть, Волчник, еще как есть. Он или она – уточнять не буду – может сидеть в этом зале. Он или она прекрасно понимает, что случилось, зачем и почему. Готов поспорить, он или она уже планирует, как добить вас, независимо от того, что скажу я.

– Назови имя! – потребовала Волчник.

– Ни за что. Сама вычисли. Походи поспрашивай.

Волчник потянулась к регулятору уровня стазиса на камере Бархатницы:

– Имя!

– А если назову предательницей тебя, ты позволишь себя допросить?

– Не надо! – взмолился Бархатница.

– Ты расскажешь все начистоту? – спросила Волчник, глядя на него устало и недоверчиво.

– Я ничего не знаю. Нам приказали перебить вас, и все.

– Откуда гомункулярные пушки?

– Из тайника Марцеллинов. После Гомункулярных войн бо́льшую часть оружия утилизировали, но кое-что припрятали на случай крайней нужды.

– Это правда? – спросила Волчник, повернувшись к Синюшке.

– Тайник существовал, только другие шаттерлинги моей Линии о нем не знали. Они тут ни при чем.

– Это решит Союз Линий. – Волчник снова повернулась к Бархатнице. – Ничего нового ты мне не сообщил. Если ты ничего не скрываешь и не утаиваешь, то нашему разбирательству поможешь только как модель для демонстрации моей решимости.

– Нет! – пролепетал Бархатница.

Волчник двинула рычаг влево, на сей раз медленнее. Относительно нас пленный ускорился – с каждой секундой все быстрее ерзал и дергался.

Тут во мне что-то взорвалось.

– Стой! – закричал я, пока Волчник не повернула рычаг до конца. – Наверняка есть другой способ.

Та взглянула на меня с холодным презрением:

– Хочешь поучаствовать, да, Лихнис? А то ты подозрительно тих.