Дом Судьбы

Ошеломленная Тея смотрит, как Элеонор и Альберт исчезают за мостом. На миг у нее возникает желание броситься за Элеонор, схватить ее и трясти, пока у той зубы не начнут стучать. Но Тея снова разжимает ладонь, убеждаясь, что ей не приснилось, не пригрезилось, что на пороге их дома был оставлен крошечный ананас.

И вот он. Почти светится изнутри. Тея смотрит на него с затаенным страхом. Неужели миниатюристка могла знать, что Каспар Витсен принес им ананас, что ее отец мечтает о таких, а тетя предпочла бы, чтобы ананас Каспара сгнил в доме на Херенграхт?

Тея думает о своей свадьбе, о букете, приготовленном цветочником Хендриксоном: обещанные кроваво-красные и розовые пионы и розы, жимолость как символ уз любви. Узы любви, словно цепи, тяжелые кандалы, подверженные ржавчине. Букет стоит в банке с родниковой водой на полке в ее спальне. Цветы срезаны с идеальным расчетом, чтобы завтра в Старой церкви они были пышными и торжествовали над старыми витражами. Тее велено держать их правильно, чтобы не повредить стебли. Только подумать, выходить замуж рядом с останками матери. Загадка ее скелета – под загадкой дочери.

Дома Тею ждет много дел. Последние переделки платья, прическа, лавандовая ванна, чтобы благоухать к завтрашнему дню. Корнелия, хлопочущая над вафлями на розовой воде и сахарными цветами, салатами и мясными блюдами, выпечкой и пудингами. Семья Брандт пригласила семью ван Лоос вернуться на Херенграхт после церемонии, и, по словам Якоба, это приглашение было с готовностью принято. Костюм отца Теи, черный, как и наряд ее тети, мрачно висит на двери. Возможно, возникнут споры, стоит ли Лукасу надеть свадебное жабо. Старые времена и новые, ведь за всем этим скрывается ощущение расставания, что одна жизнь заканчивается и на смену ей может прийти другая, более трудная. А под всем этим – дыра в их сердцах. Дыра размером с Тею.

Тея прячет крошечный ананас в карман и продолжает свой путь к театру.

«У всех историй один конец, – часто повторяла тетя Нелла. – Нам нравится думать, что есть много вариантов исхода, – говорит она, – но наши судьбы не в наших руках, и, возможно, они никогда и не были нашими».

Но Тея в этом не уверена. Никто не может знать наверняка. По мере того как разматывается нить ее жизни, временами золотая, а иногда, как сейчас, довольно потрепанная, могут возникать другие истории, тесно переплетенные с нашими и готовые к воплощению. Шансы, как упущенные, так и неосуществленные, все еще могут привести к новым завершениям. Тея, идущая сейчас по Кайзерсграхт, чуть ли не видит их в воздухе. Вот Вальтер, холостой мужчина, влюбленный в нее. Ее тетя, счастливая женщина. Ее отец, вознагражденный. За этим июньским утром настанет что‐то еще. Занавес отдернут – и все будет по-другому. Если только она сможет собраться с мыслями и найти занавес.

«Возможно, – думает Тея, – это просто нереальность ситуации». Оказаться помолвленной, когда любовь не очевидна. Шекспиру, будь он жив, следовало бы обратить внимание на этот сюжет: завтра Тея выйдет замуж за человека, которого не любит, чтобы избежать мести жены своего любовника. Ее семья, в костюмах и декорациях, скрывает свой благородный упадок, им удалось одурачить молодого юриста, проявившего интерес к их дочери. И все же здесь не просматривается заезженный смешной финал с аплодисментами. Сюжет кажется свободным, хаотичным и странным – и это жизнь Теи. И она уверенно идет по ней шаг за шагом, управляя струнами и кем‐то подталкиваемая. Девушка ощущает, что завтрашняя свадьба – в ее власти, и в то же время она сама полностью отдана на ее милость.

У задней двери театра Схаубург Тея с восторгом обнаруживает, что пришла раньше охранника. Дверь не заперта, и девушка незаметно проскальзывает внутрь. Она почти бежит по коридорам, пока не оказывается у двери Ребекки, боясь столкнуться с Вальтером, который мог воспользоваться возможностью провести спокойный день за работой в мастерской. Стуча в дверь и молясь, чтобы актриса была у себя, Тея шепчет:

– Ребекка, это Тея. Тея. Пусти меня.

Через несколько секунд дверь открывается, и перед девушкой стоит актриса. Тея бросается в объятия Ребекки, прячет лицо у нее на плече.

– Прости, – бормочет она. – Прости меня, пожалуйста. Прости меня.

Ребекка крепко прижимает девушку к себе, а затем отстраняет на расстояние вытянутой руки, не отпуская.

– Тебе не нужно извиняться.

– Нужно. Я столько месяцев тебя не навещала.

– Тея, все в порядке. Что случилось? В чем дело?

– Я не знала, смогу ли я сюда прийти. Не знала, вдруг он здесь.

– Вальтер? – Ребекка хмурится.

– Все пошло наперекосяк. Все пошло ужасно неправильно.

Ребекка закрывает дверь и подводит Тею к маленькому столику. В углу комнаты просыпается собака Эмеральда и тут же опускает голову обратно.

– Я пока не варила кофе, – говорит актриса, поднимая хрустальный графин. – Так что тебе придется обойтись вином. – Она бросает на Тею острый взгляд. – Пожалуй, при данных обстоятельствах так даже лучше.