Дом теней

Джилли дала ясно понять, что ей не терпится избавиться от Колтрейна. А он не мог понять, почему. Он пустил в ход все свое обаяние, и большинство женщин на ее месте непременно были бы им очарованы. Казалось, что Джилли тоже подпала под его чары, только в этом не было ничего сексуального — она, скорей, напоминала кролика, загипнотизированного удавом. Возможно, и ей было присуще некое шестое чувство, хотя она и не могла видеть призраков. Колтрейн не верил в существование потустороннего мира. В детстве он часто пытался увидеть мать, парящую над ним, словно ангел-хранитель. Однако его мать не вступала в контакт с миром живых, иначе он бы об этом непременно узнал. И неважно, как именно умерла мать — Колтрейн не сомневался, что она почила с миром. Это он сам не мог обрести покоя, жаждая узнать правду и сурово покарать виновных.

— Хорошо, — вздохнула Джилли. — Следуй за мной.

Она быстро пошла по дорожке, ведущей к дому. Колтрейн с трудом оторвал взгляд от аппетитных бедер Джилли и стал смотреть себе под ноги, чтобы ненароком не растянуться на ухабистой, поросшей сорной травой аллее. Монотонным голосом Джилли перечисляла какие-то факты из истории усадьбы, Колтрейн рассеянно слушал ее рассказ, запоминая отдельные детали и откладывая в дальние уголки памяти. Когда придет время, он воспользуется полученной информацией.

Дом построили братья Грин, он был свидетелем блестящих светских вечеринок, печально известного романтического убийства любовной пары Хьюз — де Лориллард, а в шестидесятых-семидесятых годах стал убежищем для бродяг-хиппи. Обо всем этом Колтрейн давно уже знал, а вот Джилли и не догадывалась, что ее отец тоже был членом коммуны хиппи.

Колтрейн слушал краем уха про судьбоносные вехи в истории дома, пока они не подошли к широкой лестнице, ведущей на большую веранду. Из тьмы выступили очертания легендарного дома.

Колтрейн застыл на месте как вкопанный, он перестал слушать Джилли, ее слова отдавались в затылке бессмысленным шумом, напоминавшим жужжание надоедливой комахи.

Каменная балюстрада крошилась от ветхости. Между мраморными плитами пробивались сорняки, штукатурка на стенах дома потрескалась, там и сям виднелись влажные потеки. На шиферной крыше не хватало плиток, а садовая мебель на веранде заржавела и поломалась. Дом напоминал знатную аристократку, волею судеб оказавшуюся на панели, утратившую былой лоск и утонченность. Зачарованный замок пропавшей принцессы. Колтрейн знал наверняка, что кроме матери, в этом доме жил кто-то еще из его семьи, и было это давно, десятки лет назад.

Внезапно до него дошло, что Джилли замолкла. Он с трудом перевел взгляд на хозяйку дома. Та смотрела на него с удивлением.

— Это не то, что ты ожидал увидеть, верно? — спросила она. — Денег едва хватает, чтобы дом не рассыпался в прах. Не знаю, как долго смогу поддерживать его в таком состоянии.

— Ты не похожа на человека, который сдается без борьбы, — спокойно сказал Колтрейн.

— Я реалистка, а не дура, мистер Колтрейн.

— Называй меня просто Колтрейн.

Она такая же реалистка, как я папа римский, подумал Колтрейн. Джилли была неисправимой оптимисткой, наивной и романтичной, она старалась защитить все, что любила. Например, старые голливудские дома. И этот старый дом, в особенности.

— Давай зайдем в дом, — предложил Колтрейн.

Он ожидал, что Джилли откажется, но она кивнула и быстро прошла вперед, Колтрейн молча последовал за ней.

Все складывалось, как нельзя лучше — он решил, что ни за что не уйдет отсюда, пока не ознакомится с местом. Особенно после того, как испытал шок при виде дома.

Он здесь жил. Никто ему об этом не рассказывал — поэтому у него сложилось впечатление, будто до тринадцати лет он жил в Индиане. Рассматривая старую фотографию, Колтрейн почему-то решил, что снимок был сделан до его рождения, до того, как мать познакомилась с его отцом.

Он ошибался. Когда-то он здесь жил, но ничего не помнил об этом периоде своей жизни. Осталось только смутное ощущение, что когда-то, много лет назад это место было его домом.

И еще одно обстоятельство удивило Колтрейна. Запах. Когда он вошел в дом, то сразу же узнал запах этого дома. Хорошо, что Джилли шла впереди — он сомневался, что ему удастся сохранить невозмутимый вид. Он помнил коридор, помнил большую винтовую лестницу. Он молча шел за Джилли, а она тем временем рассказывала о доме. Сначала она говорила быстро, монотонным голосом перечисляла факты, даты из истории дома. Но затем в ее голосе появились теплые нотки, Джилли продолжала говорить пылко, с увлечением.

А ведь она любит этот дом, вдруг понял Колтрейн. Любит по-настоящему, глубоко и искренне. Она была щедрой натурой — любила дом, брата и сестру.

Ему не составит труда использовать Джилли в своих интересах — одной угрозы трем ее любимцам будет достаточно, чтобы заставить ее сделать все, чего хотел Колтрейн.