Дом теней

Он умел целоваться. Он был настоящим мастером, и знал, что женщинам это нравится. Но только сейчас он понял, что ему тоже нравится целоваться. Ему хотелось прижать ее к каменной стене и целовать часами, без остановки. А еще хотелось расстегнуть джинсы, снять с нее куцую ночную сорочку и погрузиться в ее тело, раствориться в ней телом и душой, забыть обо всем на свете. Обо всем, кроме ее прикосновений, запаха, вкуса, ее сердца, бьющегося рядом с его сердцем.

К сожалению, он не мог себе этого позволить. Он слишком ценил самоконтроль, который был ему дороже, чем Джилли Мейер. Он в поте лица оттачивал мастерство владения эмоциями, страстями, своим телом. Поэтому он отстранил от себя Джилли. Очень медленно и осторожно. Колтрейн не удивился бы, если бы она его ударила.

— Уходи, — еле слышно прошептала Джилли.

Он долго смотрел на нее в лунном свете.

— Хорошо, — кивнул он.

— Уходи совсем. Оставь этот дом, — произнесла она голосом, дрожавшим то ли от гнева, то ли от другого чувства.

— Я останусь, и ты это знаешь, — твердо сказал он.

— Тогда держись от меня на расстоянии.

— Мы оба знаем, что это невозможно, — спокойно сказал он. — Рано или поздно мы все равно окажемся в одной постели. К чему тогда эти мучения?

— Потому что мне это не нужно.

— Звучит так, как будто ты, действительно, в это веришь.

— Ах ты, чертов наглец, да я…

Он быстро придвинулся к Джилли, заставив ее прижаться к стене. Но на этот раз Колтрейн ее не коснулся.

— Я никогда не утверждал, что все женщины от меня без ума, — тихо сказал он. — Но ты меня хочешь. Я это чувствую.

— Ты мне даже не нравишься.

— А причем здесь это?

Джилли закрыла глаза. В лунном свете она казалась бледной и беззащитной. Колтрейн должен был чувствовать угрызения совести. Вместо этого он чувствовал желание.

— Пожалуйста, — устало попросила она.

— Открой глаза, Джилли, и скажи, чтобы я ушел. Положи руку мне на член и тогда скажи, чтобы я ушел.

Она удивленно распахнула глаза, и между ней и Колтрейном как будто вспыхнула искра. Весь мир исчез, остались лишь страсть, взаимное желание, похоть. Как быстро все случилось, удивился Колтрейн. Слишком быстро, но какое это имеет значение? Джилли смотрела на него таким взглядом, что ему стало ясно: через минуту они окажутся в ее кровати в форме лебедя, и он трахнет ее на легендарном месте преступления. Ну и черт с ним, подумал Колтрейн. Разве это важно? Тепло ее шелковой кожи, сладкий вкус ее губ — вот это, действительно, важно. Ему достаточно просто протянуть руку, чтобы взять ее…

— Джилли? — открылась стеклянная дверь, и на балкон вышла Рэйчел-Энн. — Что здесь происходит?

Колтрейн невольно отступил назад, и момент близости между ним и Джилли исчез. Значит, сегодня ничего не получится, грустно подумал он.

Джилли рассмеялась, как ни в чем не бывало.

— Ничего, Рэйчел-Энн. Просто мы с Колтрейном разговаривали о… бассейне, — произнесла она с легкой заминкой.

Рэйчел-Энн подошла ближе и с явным интересом посмотрела на Колтрейна.

— Снова этот чертов бассейн! Не понимаю, почему ты его не засыплешь. Ты годами не смотришь в ту сторону. С той самой ночи, когда…

— Я не хочу об этом говорить! — быстро сказала Джилли.

Интересно, подумал Колтрейн. С этим бассейном непременно что-то связано. Как только выдастся свободная минутка, он совершит небольшую прогулку по окрестности. Может, удастся узнать, почему этот несчастный бассейн вызывает у Джилли панический страх.

— Пожалуй, я вернусь к себе в комнату, — сказал Колтрейн и театрально зевнул. — Завтра у меня очень тяжелый день. Спасибо, что составила мне компанию.

Рэйчел-Энн подошла к балюстраде. Она смотрела на изгородь из вьющихся роз, скрывавшую бассейн. За ее спиной Джилли бросила укоризненный взгляд на Колтрейна. Тот не смог удержаться и послал ей воздушный поцелуй.

— Спокойной ночи, Колтрейн, — сказала Рэйчел-Энн, продолжая стоять к нему спиной.

— Доброй ночи, леди, — ответил Колтрейн и скрылся в своей комнате.

Он не был настолько глуп, чтобы поверить в сказку о том, что Рэйчел-Энн якобы проснулась и случайно вышла на балкон. Он вернулся к себе в комнату, громко закрыв за собой балконную дверь. Потом тихо приоткрыл ее и стал слушать, о чем говорили сестры.

— Ты с ума сошла? — спокойно спросила Рэйчел-Энн.

— Тише, он тебя услышит.

— Не услышит. Он лег спать.

— Ты уверена? — с сомнением спросила Джилли.

— На все сто, — успокоила ее Рэйчел-Энн. — Из его комнаты ничего не слышно, там очень толстые стены. Лучше скажи мне, что на тебя нашло? Еще немного — и ты бы совершила страшную глупость.

— И это еще мягко сказано.

— Тебе больше понравится, если я скажу, что он вскружил тебе голову? По нему видно, что он на это способен. А значит, он как раз в моем вкусе. Ведь тебе нравится, чтобы мужчина был культурным и относился к тебе с уважением. А Колтрейн слишком muy hombre. Ты понимаешь, о чем я говорю? Типичный мужчина, в худшем смысле слова. Боюсь, тебе с ним не справится.