Дом Цепей

— Добро пожаловать, мои дорогие друзья. Как же я рад…

— Ну, у нас для радости нет никаких причин, — хмуро перебил его Резак. — И я сильно сомневаюсь, что ты считаешь нас своими друзьями. До сих пор не могу забыть твою нескончаемую болтовню. Так знай, жрец: сейчас у нас нет времени слушать тебя.

— Нет времени? Что ты, милый мальчик! У нас бездна времени. Его хватит абсолютно на все. Пусть кто угодно бежит сломя голову, но только не мы. Мы можем позволить себе роскошь тянуть кота за хвост. Или переливать из пустого в порожнее. Как вам больше нравится?

— Что Котильону от нас надо? — осведомился Резак, подавляя желание отколошматить Искарала Прыща.

— И ты спрашиваешь об этом меня? Откуда же мне знать? Разве Котильон мне доверяет? — обиженно воскликнул старик и вновь скрючился.

— А разве нет?

— Да чего ты хочешь от меня, парень? Ты никак потерял рассудок? Здесь ты Котильона не найдешь. Правда, моя жена без конца подметает во всех местах… может, он ей где-то и попадался. Но она, да будет вам известно, очень странно прибирается. Совершенно не дотрагивается до приношений, которые мои возлюбленные бхок’аральчики оставляют повсюду, куда бы я ни пошел. Я уже привык к запаху их даров, а вот Могора никак не может… О чем бишь я? Вспомнил. Дражайшая моя Апсалар, не согласишься ли ты немного… пококетничать со мной? Пусть моя ведьма шипит от злости и плюется! Хи-хи!

— Уж лучше я пококетничаю с бхок’аралом, — отрезала девушка.

— Пожалуйста. Думаю, тебе будет приятно узнать, что я вовсе не ревнив. Бхок’аралов здесь предостаточно. Выбирай себе любого. Или даже нескольких… Вы, наверное, проголодались? А пить хотите? Надеюсь, вы позаботились взять с собой достаточно припасов… Поднимайтесь наверх, и, если Могора будет спрашивать про меня, скажете, что не видели.

С этими словами Искарал Прыщ попятился и исчез.

— Может… его жена окажется более здравомыслящей особой, — предположила Апсалар.

«Что-то я сильно в этом сомневаюсь», — подумал Резак.

Глава двадцать первая

Там, где Свет, — смерти нет.

Анарман, верховный жрец Оссерка

Проклятые мезланы. Это они во всем виноваты, — бормотал Фебрил, шаркая ногами по пыльной дороге.

С каждым шагом дыхание его становилось более надсадным. Все вокруг раздражало. Казалось бы, ничего удивительного: так чувствует себя любой старик, проживший долгую жизнь, полную разочарований. Однако источником горестей Фебрила были отнюдь не годы, а мезланы, как в Семиградье презрительно именовали малазанцев. Фебрил проклинал их. Проклинал свое дряхлое тело и слепое безумие магических сил, нашедших себе пристанище в богине Вихря. Окружающий мир несся в пучину хаоса. Все самое лучшее осталось там, в прошлом.

Но прошлое не исчезло безвозвратно. Оно просто спит и однажды непременно проснется. Магия былых времен не утратила своих узоров. Они способны принести возрождение. Истинное воскрешение, а не жалкий балаган с так называемой Возрожденной Ша’ик. На самом деле ее приспешники лишь заменили старый прохудившийся сосуд на новый, тоже не отличающийся особой прочностью. Нет, не о таком возрождении мечтал Фебрил.

Когда-то он служил у святого фалах’да Энкура. Священный город Угарат и множество вассальных городов переживали в ту пору небывалый расцвет. В одном только Угарате было одиннадцать школ, где учили сокровенным тайным знаниям, которые считались давно утерянными, но недавно чудесным образом вновь явили себя мудрецам. Цветок великой цивилизации обернулся к солнцу и начал распускаться.

Но в Семиградье вторглись проклятые мезланы. Их легионы разрушили все. Угарат захватили войска Дассема Ультора. Когда его солдаты ворвались в школу мудрости, их встретили голые стены. Все бесценные книги и свитки исчезли, равно как и те, кто учился и преподавал там. Энкур хорошо понимал: мезланский император жаден до тайных знаний и готов заполучить их во что бы то ни стало. И тогда Святой Защитник решил: чужеземцам не достанется ничего.

За неделю до подхода мезланов Энкур дал Фебрилу самых надежных и проверенных своих воинов и велел собрать по школам все свитки, все многочисленные фолианты, и в особенности — древние раритеты Первой империи. Все это сложили в круглом здании, где в лучшие времена устраивались празднества, а затем подожгли его с нескольких сторон. Таков был приказ Святого Защитника. Обезумев от горя, философы, мудрецы и многие их ученики добровольно кидались в этот гигантский костер и сгорали на нем сами. Тех же, кто ценил свою жизнь дороже древних свитков, схватили и казнили, а их тела бросили в ямы, вырытые за городской стеной.