Дом Цепей

Конец этого ритуала оказался одинаково неожиданным и для Калама, и для шамана. Из темноты вдруг выпрыгнули два огромных зверя и набросились на пардийцев. Тишину мертвого города взорвали крики людей, прощающихся с жизнью. Хищники почти сливались с темнотой, двигаясь на удивление быстро и бесшумно. Калам хорошо знал этот звук — хруст ломающихся костей. Один из монстров разинул пасть, и… голова шамана исчезла внутри. Гигантские челюсти сомкнулись.

Обезглавленный шаман зашатался и упал. Гончая (а кем же еще мог быть этот страшный зверь?) опрокинула его на спину и уселась пировать. Вторая Гончая уже разрывала труп пардийского всадника.

Эти звери были чуть ли не вдвое крупнее Псов Тени и больше напоминали медведей, чем собак. Набив себе животы свежей человечиной, они медленно встали и со зловещим изяществом начали прохаживаться туда-сюда. Гончие никого не боялись и никуда не торопились. Каламу даже показалось, что они здесь не впервые.

Убийца затаил дыхание, а потом усилием воли заставил сердце биться медленнее. Единственное, что ему оставалось, — это ждать. Ждать, пока зловещие Псы не уберутся отсюда.

Но звери не спешили покидать место пиршества. Доев мясо несчастных пардийцев, они принялись за кости.

«Голодные, Худ бы их побрал. Знать бы, откуда они пожаловали… и куда этих тварей понесет потом».

Ответ на второй вопрос Калам получил буквально сразу. Гончая, что находилась ближе к нему, подняла голову и замерла. Потом с глухим рычанием встала. Вторая продолжала обгладывать кость.

Горящие глаза первой собаки уперлись в развалины дома, где прятался Калам. Чуть помешкав, она кинулась туда.

Убийца вскочил и бросился бежать в противоположную сторону. На бегу он запустил руку в мешочек с дымчатыми бриллиантами. В свой собственный, а не в тот, который получил от Искарала Прыща.

А гигантская тварь уже настигала его. Калам кинулся наземь, перекувырнулся и метнулся вбок. Гончая почти сразу же развернулась и вновь побежала за ним. Бывший сжигатель мостов еще несколько раз повторил свой излюбленный трюк с кувырканием. Все внимание Калама сосредоточилось на собаке. Костяной свисток, висевший у него на шее, раскачивался и никак не давался в руки.

Преследуя его, Гончая попала лапой в расщелину. Ее когти остервенело царапали камень. Этих секунд Каламу хватило, чтобы поймать проклятый свисток и поднести его к губам.

Из земли восстали пятеро азаланских демонов. Им не требовались никакие подсказки. Трое сразу же занялись его преследовательницей, а двое других поспешили ко второй твари, спокойно пировавшей на костях.

Любопытство подбивало Калама остаться и посмотреть на битву великанов. Однако здравый смысл и чутье требовали опрометью бежать отсюда. И он кинулся прочь, перепрыгивая через развалины стен, огибая ямы и стараясь ни за что не зацепиться. Он мчался на юг, держа путь к холму, до которого было примерно полторы тысячи шагов.

А побоище продолжалось. Тяжело ухали камни, выли и рычали Гончие. Азаланы сражались молча.

«Прими мои извинения, Престол Тени. Надеюсь, хотя бы один из этих демонов уцелеет и сообщит тебе о новой угрозе, появившейся в нашем мире. Сколько всего этих неведомых тварей, мы пока не знаем. Но сомневаюсь, чтобы их было только две».

Калам бежал до тех пор, пока за спиной его не стихли все звуки.

Эти вечер и ночь были полны неожиданностей. Правда, поначалу ничто даже не намекало на них. Почтенный владелец ювелирной лавки в Г’данисбане ужинал с дорогими гостями: купцом из Калеффы и одной из его красавиц-жен. В Эрлитане на тайную сходку сошлись торговцы живым товаром и безжалостные наемные убийцы. Решалась судьба малазанского приспешника, тайно позвавшего в город флот адмирала Нока. Малазанские суда были еще далеко от Эрлитана — в Отатараловом море — и направлялись на встречу с одиннадцатью кораблями, на которых из Генабакиса плыло подкрепление. Решение сходки было однозначным: смерть за предательство… Забегая вперед, скажем, что приспешник малазанцев не только встретил утро живым и здоровым, но и загадочным образом избавился от всех угрожавших ему наемных убийц… А в двадцати лигах к западу от Эрлитана, на пустынной прибрежной дороге, ночную тьму вдруг разорвали ужасающие крики. Их эхо еще долго звенело в воздухе, разбудив сильного и свирепого старика, что жил один в башне, глядящей на Отатараловое море. Проснувшись, он мотнул головой, перевернулся на другой бок и опять погрузился в свой беспокойный сон без сновидений.

Никакое, даже самое чуткое ухо не уловило бы звук, произведенный костяным свистком за много десятков лиг от Г’данисбана и Эрлитана. Свист этот услышали только дымчатые бриллианты и повели себя соответствующим образом — рассыпались в пыль. И не важно, что одни из них хранились в надежно запертом сундуке, другие таинственно мерцали в кольцах и ожерельях, а третьи лежали в тайнике. Из пыли поднялись азаланские демоны. Они не ожидали, что пробудятся раньше времени, однако не выразили неудовольствия.