Дом Цепей

У каждого из демонов было свое поручение, требовавшее сосредоточенности и отсутствия свидетелей. А надо сказать, что демоны умели и любили избавляться от свидетелей.

Но это в Г’данисбане и Эрлитане. А на развалинах древнего города, куда их вызвали для сражения с двумя чудовищами, дело обстояло несколько сложнее. Память демонов не сохранила воспоминаний об этих существах. Азаланы не знали, чего от них ожидать. Псы почему-то совершенно их не испугались. Хотя демоны и имели численное превосходство, бежать пришлось им, а не Гончим. После яростной битвы демоны едва унесли все свои конечности и отступили под покров густых теней — прятаться от наступающего дня и зализывать раны.

А в мире Тени бог сидел неподвижно на своем призрачном троне. Едва лишь он оправился от потрясения, как его тут же захлестнул водоворот мыслей. Они неслись безостановочным потоком, рискуя затопить этот призрачный мир.

От столкновения мачта обломилась и упала, увлекая за собой остальные снасти. Звук удара был очень странным, как будто мачта свалилась не в воду, а на каменный пол. Жалобно заскрежетал и расплющился руль. Воды под днищем лодки больше не было, и капли, падающие с ее бортов, ударялись обо что-то твердое.

Резак с кряхтением поднялся на ноги.

— Эй, Апсалар, ты где?

— Да здесь я.

Их голоса отдавались гулким эхом. Стены помещения, куда их вынесло, были рядом, а потолок почти нависал над головой.

— Ничего себе, тайная миссия, — пробормотал даруджиец, пытаясь нашарить в темноте свой заплечный мешок. — Подожди, я сейчас зажгу фонарь.

— Не бойся, я никуда не убегу.

Наверное, Апсалар хотела пошутить, но Резаку почему-то стало не по себе. Порывшись в мешке, он извлек оттуда небольшой походный фонарь и трутницу.

Трутница была одним из немногих воспоминаний о Даруджистане. Внутри коробочки лежали кремень, кресало, лучинки, воспламеняющийся порошок, волокнистый трут и баночка с особым веществом, которое городские алхимики добывали в подземных пещерах. Черная, вязкая, похожая на мазь, эта субстанция отличалась способностью гореть долго. Резак трижды ударил по кресалу. Наконец щепотка зажигательного порошка поймала искру и вспыхнула. В темноте затлел красноватый огонек. Даруджиец проворно обмазал лучинку даром алхимиков и поднес ее к труту. Лучинка мгновенно загорелась. Вскоре засветился и фитиль походного фонаря.

В неярком свете юноша увидел сломанную лодку, застывшую на каменном полу, стены из неотесанного камня и низкий сводчатый потолок. Апсалар продолжала сидеть возле бесполезного теперь руля. Сейчас она была больше похожа на призрак, чем на живого человека.

— Смотри-ка: в той стене дверь, — сказала девушка.

Резак посветил фонарем.

— Хвала богам, мы хотя бы не в склепе. Похоже на кладовую, в которую никто давно не наведывался.

— Здесь пахнет пылью. И еще… песком.

Резак кивнул.

— В любом случае лодка свое отплавала. Давай уже, выбирайся на сушу.

Даруджиец повесил мешок за плечи и поднял уцелевший лук. Он только сейчас сообразил, что дверь здесь отсутствовала, был лишь дверной проем, где… светились чьи-то глаза. Причем не одна пара, глаз было много; похоже, что некоторые существа, которым они принадлежали, висели вверх тормашками, цепляясь за каменные выступы.

— Что, не узнал? — усмехнулась Апсалар. — Да это же бхок’аралы. С возвращением в Семиградье, Крокус.

— Узнал, — мрачно ответил Резак, которому захотелось с досады плюнуть на пол. — Мы потратили столько времени и сил, чтобы убраться с этого проклятого континента, и на тебе!

— Тем не менее мы опять здесь. Ну что, Крокус, нравится тебе быть игрушкой в руках бога?

Затевать перебранку с Апсалар, да еще в подземелье, не хотелось. Обходя лужи, оставленные разбитой лодкой, Резак пошел к выходу. Бхок’аралы с писком и визгом бросились врассыпную, исчезнув во тьме прохода.

— Идем, — только и сказал юноша своей спутнице.

Через двадцать шагов коридор вывел их к пандусу, заменявшему ступени. На следующем этаже не было никаких боковых комнат или других коридоров. Еще двадцать шагов — и снова пандус. Так продолжалось, пока они не поднялись в круглое помещение с множеством закрытых и запечатанных дверей, распложенных вдоль стены. Между двумя из них обнаружилась ниша, в глубине которой виднелись ступени лестницы.

На ступенях, улыбаясь во весь рот, стоял Искарал Прыщ.

— Ты? — очумело мотая головой, спросил Резак.

— Я. Вижу, ты скучал по мне, мой дорогой мальчик. — Старик сделал пару шагов навстречу. — Ах, мне стоило бы утешить его… их обоих. Обнять, сказать приветливые слова. Что-то вроде: «Дорогие друзья, я рад, что мы снова собрались вместе, ибо нас ожидает дело исключительной важности. Я уж не говорю об исключительном напряжении телесных и душевных сил, которого потребуют от нас грядущие дни и ночи…» Нет, это прозвучало бы так, словно Искаралу Прыщу нужна помощь. Но Искарал Прыщ не нуждается ни в чьей помощи… А эта красавица могла бы оказаться очень полезной. Увы, бедная девочка отягощена грузом чужих знаний, доставляющих ей столько страданий.

Жрец попытался выпрямиться. Его улыбка стала еще шире.