Дом «У пяти колокольчиков»

Легко догадаться, что лукавец наш заставил долго себя упрашивать, пожимал плечами, вздергивал одну бровь, покачивал головой. В свое время он сомневался, выйдет ли что из этой затеи, ибо, насколько ему было известно, матушка тоже первоначально хотела выдать Стасичку за владельца какого-нибудь заведения, полагая, что ровня должна родниться с ровнею. Он не был уверен, откажется ли она от своего намерения даже при условии, что жених в недалеком будущем и сам будет располагать приличным состоянием. Лишь после многих замысловатых маневров, добившись, чтобы регентша сама горячо возжаждала видеть его своим посредником, он милостиво согласился на эту роль и обещал, раз уж ей так хочется, склонить матушку к согласию.

Предложение сие было принято с величайшей благодарностью, причем Черный Петршичек наслушался от надменной, гордой женщины столько похвал своим талантам, высказанных в весьма лестной форме, что в продолжение нескольких дней он ног под собой не чуял от радости, с еще большей, нежели прежде, убежденностью отнеся себя к незаменимым членам общества и с новой силой скорбя о том, как плохо придется пражанам, когда его не будет на Конском рынке. Кто же станет руководить ими и учить их уму-разуму?

Едва матушка услышала от Черного Петршичка, что ювелирша оттаяла, как тут же бросилась закупать дамастовые скатерти, целые штуки тонкого полотна, отрезы шелка всех цветов. Она засадила за работу сразу шесть белошвеек, и те трудились над шитьем и вышиванием дни и ночи, сколько хватало сил и зрения. Матушка не хотела ударить лицом в грязь перед ювелиршей и вознамерилась даже утереть нос гордячке, мстя за то, что она, прежде чем вступить с матушкой в дружеские отношения, долго раздумывала.

Имея полон рот хлопот в соответствии с новыми обстоятельствами, матушка не обратила внимания, что Франтишек, по всей видимости, решил восполнить пробелы, допущенные в начале занятий. Его объяснения во время уроков растягивались чрезмерно надолго, звук скрипки доносился лишь изредка, а пение Стасички и того реже. Голос ее бывал то сильным и мужественным, точно вызов к бою, то нежным и трепетным, точно хрустальная слеза на темной реснице.

Наконец настала желанная минута, когда Черный Петршичек с важным видом государственного деятеля сообщил ювелирше, что хозяйка «Барашка», чье достоинство он в этом случае усердно оберегал, как и положено старому приятелю, уже решительно не имеет ничего против и осведомляется, не соизволит ли она где-нибудь с нею встретиться — обсудить интересующий обеих вопрос и дать возможность детям за это время приглядеться друг к другу. Ежели обе матери столкуются, то хорошо бы и договориться сразу об оглашении и свадьбе; от долгой помолвки никогда не бывало большого проку, так что лучше сразу избавиться от дополнительной заботы. Приближался праздник тела Христова, и, по рассуждению Петршичка, вполне уместной и для всех удобной была бы встреча в церкви св. Маркиты, где Стасичка пела во время богослужения, а матушка в числе именитых людей должна была возглавлять процессию. Для участия в сих торжествах сюда всегда съезжалось много семейств богатых горожан; обедали они либо в «Звезде», либо, как матушка, в гостинице при монастыре.

Когда матушка в тот праздничный день садилась со Стасичкой в коляску, все соседи сбежались к «Барашку» поглядеть на их выезд. На конюхе была новая шапка с галуном, в лошадиные гривы вплетены были красные розочки, между ними воткнуты веточки березы, а уж от матери с дочкой невозможно было глаз отвести! Обе в шелках, дорогих кружевах и золоте — поистине волшебное зрелище. Да и то сказать, разве не было повсюду известно, что мало кто на Конском рынке мог позволить себе такие расходы, как хозяйка «Барашка»: денег у ней куры не клюют, деток — одна-единственная дочь, — отчего бы ей и не потратить раз в год несколько десятков золотых на праздничные наряды?

Матушка ожидала лишь подходящего случая, чтобы заткнуть за пояс ювелиршу, — сегодняшние торжества она сочла вполне удобным предлогом. Она хотела затмить ее пышным убранством, доказать, что другие тоже способны привлечь к себе всеобщее внимание, стоит им только захотеть. Она благодарила соседей и соседок, приносивших ей поздравления, вся разрумянившись от удовольствия и даже позабыв на время свою ужасную утреннюю ссору со Стасичкой. Эта девица делалась день ото дня несносней. Слава богу, что ювелирша наконец поумнела и все долгие хлопоты близки к успешному окончанию. Со Стасичкой явно ни одна женщина уже не в силах совладать; надобен мужчина, который бы ее обуздал. Чего только она сегодня не наговорила матери по поводу вещей, купленных для нее именно к этому празднику! Мать слово — она ей десять; ни одна вещь не пришлась ей по вкусу, в каждой находила она изъян и в конце концов опять про все наряды сказала, что это безделка, о которой даже и говорить-то не стоит.