Дом у железной дороги (СИ)

========== Это произошло ==========

Комментарий к Это произошло

Олег

Я снова просыпаюсь от его крика. Он снова плачет во сне. Снова пытается драть кожу ногтями, но я ему не даю – отстриг ногти под корень, пусть и неровно, зато он не навредит себе. Я больше не оставляю его на ночь в подвале – пусть он будет рядом. Ему спокойнее, если я рядом.

– Тише-тише, все в порядке, я здесь, – шепчу ему, пытаюсь успокоить. Голову приподнимаю от подушки и крепко обнимаю, когда он начинает спросонья размахивать руками. А потом сжимает мои плечи. Чувствую – дрожит. – Снова кошмар? – кивает.

Кошмары в последнее время ему снились все чаще. Заходил к нему утром, а он лежал или в слезах, или с разодранной кожей, или с рвотой на полу. Однажды зашел к нему, а у него истерика. Сидел на кровати, держался за голову и хохотал, раскачивался. А потом вдруг посмотрел на меня такими безумными глазами, что мурашки по коже пошли. И каждый раз, когда он приходил в себя, говорил, что ему просто снился кошмар. Никогда ни об одном мне не рассказывал. Я не был уверен, что готов их услышать.

Я старался приезжать домой пораньше, иногда вовсе не уезжал в город, чтобы дольше с ним быть. Когда я был рядом с ним, он редко чудил. Мог залипнуть минут на пять, стоять, не моргать, а потом снова начать болтать о всяком. И в подвале его старался не держать. Оставлял там только тогда, когда уезжал. Если б я его наверху оставлял, то он бы дом мог перерыть, ножи бы нашел, еще чего с собой сделал. А этого мне не надо. Гнал домой быстрее, потому что думал, что он там, в подвале, черт знает что творит.

Видел по его глазам – у него начинает съезжать крыша. Но я не понимал, почему. Я был с ним ласков (почти всегда, я правда старался изо всех сил), всегда выполнял его просьбы и обеспечивал всем, чем мог. Он ведь даже не пытался больше сбежать. Скорее рефлекторно сворачивал к двери, когда шел в ванную, а потом останавливался, смотрел на нее, разворачивался и уходил. Иногда скреб пальцами. Я предлагал ему пойти на улицу – он отказывался. Холодно, говорил.

На улице и впрямь сильно похолодало. По ощущениям, со дня на день должен был выпасть снег. Сергей говорил, что зиму ненавидит больше всего на свете. Мы с ним сидели обсуждали всякое, и он внезапно мне об этом заявил. Сказал: «Знаешь, Олег, вот зима – худшее время в году. Почему в некоторых странах зимой тепло, а у нас, здесь, такой мороз? Кому вообще нравится снег?». Я лишь пожал плечами. Для меня что зима, что лето – все равно. Моя жизнь от времени года не зависела. Сменил кожанку на куртку потеплее и хватит.

Смотреть в окно ему нравилось намного больше. В первые дни я заколотил все окна, чтобы Сергея никто случайно не увидел. Потом решил (не я, Сергей), что они портят весь вид. Ну, и установил железные решетки снаружи. Выглядело, вроде бы, даже симпатично – не знаю, мне особого дела не было. Так вот. Сергей любил смотреть в окно спальни (она на втором этаже, вид прямо на сад, который я мы планировали разбить весной). Собственно, о планах он и говорил. Иногда. Иногда говорил, что вот, переделаем этот убогий забор, вот тут цветы посадим, а вот здесь можно и огород разбить. А потом говорил, что нет, вот здесь мы сажать ничего не будем, тут же поезда эти дурацкие, пыль вся на овощах будет. Говорил, лучше продадим это место весной и нормальное купим. Или не продадим, а оставим, может, перетащим что-нибудь в новый. А потом говорил, что, знаешь, Волков, иди-ка ты нахер со своим домом, я городской житель и ненавижу эту загородную херню с дачами и прочей ерундой. Говорил, здесь ни связи, ни комфорта, еще и поезда эти дурацкие спать мешают. Говорил, не для того он столько пахал, чтобы потом руки марать в огороде. Короче говоря, Сергей определиться с отношением к этому всему никак не мог.

Иногда у меня появлялась мысль – и желание – забрать его и вернуться в город. Он бы соврал, я это точно знал. Но постоянно меня что-то тормозило: а что, если. А что, если не соврет. Что, если это все часть его плана. Что, если он продолжает мастерски играть со мной. Что, если все давно все поняли и просто ждут, когда я облажаюсь. Что, если в городе все станет хуже. Что, если он внезапно отдалится. Что, если его заберут. Что, если он уже никогда не сможет стать прежним. Что, если он и вправду сходит с ума, а значит, его придется отправить на лечение; что, если врачи окончательно все испортят. Что, если все пойдет наперекосяк.