Дом-убийца в кольце огня

– С разделением обязанностей. – Надавив на полотно лопаты ногой, он вогнал его глубже в мягкую землю, затем отбросил в сторону ком земли. – Вовремя заговорил о молодости и тяжелой работе… Разве это не Асукай-сан бодро взбежала по горе и даже не запыхалась? В первый вечер, когда мы все собрались в доме, она выглядела уставшей и, сославшись на плохое самочувствие, раньше всех ушла к себе. Так вот, это была ложь.

Мы сами довольно сильно устали от восхождения, но к вечеру оставались довольно энергичными. Однако нас быстро ограничили в свободе перемещения, не дав исследовать все комнаты в особняке.

– И все же ты преувеличиваешь. Я справился из рук вон плохо.

– Неужели? – Голос Кацураги оставался ровным, несмотря на тяжелый физический труд. – В общем, если мы не сможем обыскать дом, то не найдем других доказательств убийства. – Он снова воткнул лопату в землю. – Эй… – Его голос стал тихим, едва различимым. – Как думаешь, я ошибаюсь?

Я был удивлен. Кацураги действительно был робким и совсем не умел общаться с людьми, но в расследованиях ничто не могло подорвать его уверенность в себе. Почему же сейчас он засомневался?

– Да, ошибаешься, – ответил я, и его лицо исказила гримаса удивления. Я широко улыбнулся и продолжил: – Ты это хотел бы услышать? И что тогда, поменял бы свои взгляды?

Кацураги несколько раз моргнул, а затем засмеялся. Его смех показался мне несколько преувеличенным.

– Ты слишком много шутишь, – произнес он.

– Ты переживаешь из-за слов Асукай-сан? Это на тебя не похоже. Пусть я и согласился с ее точкой зрения, но у меня тоже есть сомнения по поводу ее методов.

– Сомнения? Какие?

– Она права: сейчас мы должны сотрудничать, чтобы выжить. Но насчет несчастного случая… она не нашла железных доводов. Даже если считать смерть Цубасы случайностью, до сих пор неясно, что та делала в комнате с подвесным потолком с закрытой дверью. Асукай-сан не смогла этого объяснить. Хотя в твоей теории об убийстве едва ли меньше противоречий.

– Доказательство дьявола…[41] получается.

– Она сказала, что это несчастный случай, но… Зачем? – Я щелкнул пальцами.

– Она сказала так, чтобы заставить нас работать вместе, – ответил Кацураги, дернув носом. – Спасибо, Тадокоро-кун, что помог с этим разобраться.

– Да не за что благодарить…

Кацураги опустил глаза, его лицо помрачнело.

– Полагаю, она права. Сейчас мы не можем наверняка сказать, убийство это или несчастный случай. Но в нашем положении стоит всячески избегать любой конфронтации. Расследование не продвинется далеко, если мы не будем работать вместе.

– Однако если она продолжит настаивать на своем, мы можем лишиться возможности провести расследование. Прекрасно понимаю, почему ты недоволен, Кацураги.

Мой друг в ответ преувеличенно пожал плечами. Наши лица были наполовину скрыты полотенцами, словно масками, поэтому мимику собеседника было невозможно угадать.

– Она, – продолжил Кацураги, – захотела выйти из тупика, не предложив никакого решения. Разве детектив не должен объяснять ход своих рассуждений? В чем же тогда ее raison d’êktre – смысл существования?

Не думал, что его так занимают философские вопросы. Палящая жара и наполнивший воздух пепел попросту не давали нам покоя.

– Она, кажется, бросила работу детектива… – неожиданно сорвалось с моих губ. Я должен был подбодрить его и согласиться с его точкой зрения, но мои слова только опровергали его аргументы. – Что для тебя работа детектива, Кацураги? – постарался я отвлечь его разговором.

– Это очевидно, – не колеблясь, ответил он. – Это мой путь.

Я нервно сглотнул.

– Детектив – это не профессия. На самом деле наша с тобой профессия, наш род занятий – это учащиеся старшей школы. Страховой следователь или премьер-министр тоже могут заниматься детективными расследованиями. Это не профессия, а образ жизни – его нельзя бросить или изменить. От этого невозможно сбежать!

– Но ведь профессию тоже не так просто сменить, – робко ответил я.

Кацураги промолчал. Возможно, он просто не одобрял решение Асукай.

– Может, она просто больше не могла вести такой образ жизни… – с трудом выговорил я. Ее рассказ о событиях прошлого никого не оставил бы равнодушным. Даже если это была простая уловка с ее стороны… – Кацураги, послушай, ты слишком категоричен. Ты сильный и стойкий; наверное, Асукай-сан тоже когда-то была такой. Ты выбрал свой путь и можешь следовать ему до конца, но навязывать другим свои ценности неправильно!

– Ты сегодня очень красноречив…

– Мне больше не с кем здесь говорить.

– Ничего не могу поделать, это часть моей природы – чувствовать ложь.

– Ну… – В моем голосе прозвучало явное раздражение. Мой друг был настолько категоричен, что это действовало мне на нервы. – Я неправильно выразился. Люди не могут моментально изменить свой образ жизни, ты прав. Но иногда бывает так, что жить по-старому становится слишком трудно. Тогда, чтобы сохранить себя, нужно…