Дом в Мансуровском

В девятом классе Юлька вовсю крутила романчики. И не с одноклассниками, мелюзгой, как презрительно она их называла, а с парнями постарше, со студентами. Ася нервничала, но прикрывала Юлькины романы изо всех сил – не дай бог, узнает отец! Но кого и когда Юлька боялась?

В конце десятого класса один из романов закончился абортом, о котором не знал не только отец, но и Маруся. На наивный мачехин вопрос: «Может, родишь?» – Юлька презрительно рассмеялась:

– Я что, ненормальная? Нет, извини, ломать себе жизнь я не буду!

И быстро нашла подпольного доктора. Через кого? Юлька молчала как партизан.

Поехали к доктору на такси Юлька и Ася. В квартиру Юлька мачеху не взяла: «Жди тут, на лавочке». Появилась через час, бледная, перепуганная, но, как всегда, дерзкая:

– Чего разнюнилась, все хорошо! – бодрясь, бросила она и, чуть пошатываясь, пошла вперед. Ася засеменила за ней.

Все обошлось, но еще пару дней среди ночи Ася вставала и проверяла ей лоб, нет ли температуры.

Юлька легко поступила в университет на журналистику, о которой всегда мечтала. Никто этому и не удивился. Юля талант, у Юли харизма, Юля умница и красавица. К тому же Юля лидер, у Юли характер, кому, как не ей.

Маруся перешла в девятый класс. Училась она ровно, без падений и взлетов – твердая хорошистка. Это не Юлька – у той то яма, то взлет, зависит от настроения.

Александр Евгеньевич занимался любимой наукой. Сердце спокойно, дома все тихо, а значит, хорошо. Старшая дочка студентка, младшая школьница. Жена ведет дом и делает это прекрасно, в квартире чистота и порядок, обед на плите, холодильник заполнен, в шкафу отглаженные сорочки и брюки, носки свернуты в клубок и разложены по цветам, на душе покой, можно спокойно заниматься любимым делом. А это для профессора Ниточкина было самым главным. «Как мне повезло, – часто думал он, – как мне повезло с Асей! Не мне, а всем нам. Клара права – я счастливчик».

Ася оберегала его от проблем и забот, не посвящала в пикантные ситуации. Какой смысл? Саша начнет нервничать, хвататься за сердце, глотать корвалол, не спать ночами, при этом толку от него мало, а суеты много. Она давно научилась решать все вопросы сама. Не было уже той тихой и наивной провинциальной девочки, исчезла. Она стала отчаянной, смелой и сильной, и с ног ее не собьешь – за своих в огонь и в воду. Семья. Правильно говорила мама: главное – это семья. Ася запомнила.

* * *

В первый же день учебы Юля нашла подругу.

Дело было так. Она перед зеркалом поправляла пышные и непослушные кудри, когда за ее спиной возникла высокая, стройная, длинноногая девица с мальчиковой короткой стрижкой и большими темными глазами.

– Ту хаюхи? – спросила девица.

Удивленная, Юля развернулась к стриженой:

– Что? Это ты мне?

– Все ясно, – рассмеялась девица, – ты не армянка! А очень похожа! Я Карина, – представилась она, – а тебя как зовут?

– Юля, Юлия Ниточкина, первый курс, третья группа.

– И я в третьей, – обрадовалась Карина. – Смешная фамилия – Ниточкина!

– Обычная, – обиделась Юля.

– Зато будет легко с псевдонимом! Журналист Юлия Нитка, звучит?

– До журналиста мне далеко, – вздохнула Юля, – доползу – решим с псевдонимом.

С того дня бойкая Карина называла Юлю «Ниткой». «Привыкай», – смеялась она.

«Нитка так Нитка, – согласилась Юля, – назови хоть горшком».

Так Карина стала ее самой близкой подругой.

– Судьбы разные, а круг один, – говорила Карина. – У тебя папа профессор, и у меня. У тебя дед был ученым, и у меня дед ученый.

Считали, что первой выскочит замуж Юлька. А получилось не так – замуж собралась тихая скромница Маруся, которая до одури влюбилась. Ей-богу, до обмороков.

Леша, Лешечка, Лешка, Алеша. Ясно было сразу – это ее мужчина, а она, Маруся, его женщина. Казалось бы, все хорошо. Но разве бывает хорошо все? Алексей Родионов был коренным ленинградцем, офицером военного флота и ждал направления по месту службы. Мария Ниточкина была москвичкой и студенткой Института иностранных языков. По всему выходило, что им не по пути.

Но Маруся, тихая скромница, молчунья, и мысли о «не по пути» не допускала. Расстаться с любимым Лешкой? Смириться с жизненными обстоятельствами, думать об учебе, о профессии, о столице, о папе и Асе? Вот это было сложно. И если учиться можно заочно, получить профессию не проблема, расставание с Москвой можно пережить, то бросить папу и Асю – почти немыслимо. И Юльку тоже, конечно, но у той своя жизнь, своя компания, и видятся они с Марусей нечасто.

– Дура, – фыркнула Юлька, услышав новость о замужестве младшей сестры. – Ты совсем спятила? Какой Север, какой военный городок, что значит – «ждать мужа»? Ты комнатное растение, простужаешься от обычного сквозняка! Ты мерзлячка, которая спит в теплых носках! Какой тебе Север, Маруська? Нашлась декабристка! Сиди в своей комнате и помалкивай! Тоже мне, героиня! Даже я бы на это не пошла ни за что! Такие жертвы – кому это надо?

– Это не жертва, – тихо и твердо сказала Маруся, – это любовь.

* * *

В раннем детстве Марусю мучили ночные кошмары, в них всегда был огонь – страшный, всепоглощающий, до самого неба.