Дом в Порубежье

Наконец, обнаружив маленькую пещерку в стенке, я заглянул в нее и обнаружил приятную сухость и чистоту; перед входом в пещеру горело небольшое огненное жерло, и добрый свет его свидетельствовал, что она свободна от ползучих тварей и прочей мерзости. Я вошел внутрь и начал готовиться ко сну. Но, оглядев себя, сразу заметил, что перепачкался всякой мерзостью в темной части ущелья, когда мне приходилось много передвигаться на руках и на животе. От меня дурно пахло, и я решил омыться, прежде чем есть и спать.

Выйдя из пещеры, я немедленно наткнулся на ключ возле огненного жерла; их было немало в этой части ущелья, горячая вода заполняла скальную котловину, согнувшись над ней, я уловил запашок серы. Потом я омыл и протер платком руки, лицо, панцирь и снаряжение, после чего обрел и душевное спокойствие.

Вернувшись в пещеру, я сел у входа в нее и, не выпуская из рук Дискоса, съел четыре таблетки, потому что долго обходился без пищи, а потом выпил воды. Ну а после трапезы ущелье показалось мне чуть менее мрачным.

Потом я заметил норы, а возле них обитателей – сразу и похожих на крыс, и в чем-то отличных. Одни из них валялись вокруг огненного жерла, другие охотились в скалах; одна на моих глазах ухватила за шею змею. А потом сразу взялась за еду, хотя жертва вовсю хлестала хвостом о скалу. Даже кончик хвоста все еще дергался в пасти крысоподобной твари, что было достаточно неприятно для взгляда, хотя свидетельствовало, что у змей есть враги.

Покончив со змеей, псевдокрыса направилась к ключу и напилась воды; потом она вернулась к огню и улеглась, обнаруживая все признаки сытости – в отличие от меня. Их было много вокруг огня, они бегали, пили, ели. Люди нашего века сказали бы, что это Провидение соединило для этих зверей необходимое для жизни тепло и питье – ведь повсюду в ущелье царил жестокий холод. Я усматривал в этом стечение обстоятельств – ведь в противном случае псевдокрысы нашли бы себе пропитание другим путем. Тем не менее, обе точки зрения во многом совпадают. Покончив с едой, я собрался спать, но прежде вышел из пещеры и начал собирать камни, оставляя у входа. Доставив туда все потребное, я заложил вход камнями, чтобы ко мне не смогла пробраться ни одна кусачая тварь. А потом спокойно уснул, как всегда перед этим вспомнив о Деве.

В тот раз я спал очень спокойно, и холод ущелья не слишком тревожил меня; что объяснялось, во-первых, близостью огненного жерла и, во-вторых, теплом, которое дает пещера. Проспав крепким сном восемь часов, я поднялся – усталый, но готовый продолжить свой путь. Недолго посидев, я проснулся полностью, а потом съел две таблетки и выпил воды – но уже сидя у входа в пещеру, после того, как разбросал камни. Потом я надел свое снаряжение и отправился дальше. Ущелье оставалось светлым и приветливым, повсюду горели огни, с которыми часто чередовались дымки, шумно пробивавшиеся из земли, нарушая тем самым вездесущую тишину. Часто мне попадались горячие лужицы; повсюду на пути моем лежали огромные глыбы, а справа и слева черные скалы Ущелья исчезали в вечной ночи.

Я шел, ел и пил на шестом часу, а потом вновь продолжил путь.

И о! На восьмом часу я ощутил внезапный великий восторг: вдруг уловив истинное трепетание Слова Власти вокруг меня, сердце мое забилось во внезапной радости, хотя дух усомнился и не верил себе. Я отправился дальше с новой надеждой и силой, уже не замечая ставших привычными препятствий на моем пути.

К концу десятого часа я вдруг заметил, что высокие стены тьмы – стены ущелья – исчезли. С радостью понял я, что подъем прекратился и передо мной опять лежит Ночной Край.

По всему было видно, что я пришел в Землю, подобную той, что окружала Великую Пирамиду. Именно здесь, подсказало мне сердце, и нужно искать Меньший Редут.

Однако огни здешней Пирамиды не нарушали тьму, а я надеялся на это. Тут великая тяжесть легла на мою душу. Однако, помогая отвагой рассудку, я сумел отыскать несколько причин, объясняющих почему я не вижу светлых амбразур Меньшего Редута.

Тем не менее, боль сомнений не покидала меня.

Неведомый край удивлял взгляд: одна часть его была ярко освещена, другая терялась в глубочайшем мраке. Я медлил, не зная, куда идти, а потом вспомнил о компасе. Направление стрелки соответствовало словам Наани, и я ощутил уверенность в том, что действительно нахожусь возле предмета своих поисков. Тем не менее, компас не позволил мне определить истинное направление; словом, я не знал, куда идти. Помедлив, я отправился вперед, надеясь, что какой-нибудь неожиданный ориентир поможет моему выбору. Сперва я взял направление на яркий свет, что был прямо передо мной и как будто бы соединялся с заревом, находившимся от меня по левую руку.