Дом в Вечерних песках

– Приорат. – Каттер снова смотрел в окно и говорил с отсутствующим видом – Гидеон такое наблюдал впервые. – Так назывался один дом, стоявший примерно в миле от того места, где я родился. Некогда это был богатый особняк, но на моей памяти он всегда пустовал. Не знаю, почему он оказался заброшенным – возможно, наследники оспаривали завещание, – но к тому времени, когда мне исполнилось шесть или семь лет, он уже зарос со всех сторон, а его окна и двери заложили кирпичами. Мне это почему-то не давало покоя, я с дрожью представлял его темные пустые комнаты, и когда мы проходили мимо, все допытывался у отца, почему дом замуровали. «Чтобы не залезли воры, – неизменно объяснял он. – Если б проемы не заделали, через неделю дом превратился бы в цыганский притон». Но меня как раз беспокоило не то, что туда кто-то мог залезть. «Что, если в доме все еще кто-то есть? – спрашивал я отца. – Что, если там все еще кто-то живет – невидимый и всеми позабытый?» Отец, конечно, отмахивался от моих фантазий, но однажды ночью его вызвали – он был констеблем – на пожар. Я поехал вместе с ним. Мы сели в двуколку, и когда добрались до того особняка, огонь уже уничтожил четверть крыши. Мы увидели комнату, где занялся пожар – она находилась в углу дома на верхнем этаже, – и окно, из которого выбили с полдюжины кирпичей, чтобы можно было выпрыгнуть. Я до сих пор, словно наяву, вижу, как бушевало в той комнате яростное бледное пламя. Наверняка это бродяги, проникнув в тот дом, какое-то время тайком жили там, но мне тогда казалось, что я был изначально прав – что особняк не был заброшенным, что невидимые жильцы топили там камины. Ты меня понимаешь?

– Думаю, да, сэр, – осторожно ответил Гидеон, сомневаясь, что он уловил смысл притчи.

– Значит, разговор окончен. И хватит об этом. Ну а ты сам, Блисс? Ты ведь не закладывал кирпичами свой дом, да? Ты распахнул все окна и двери, чтобы любой мог к тебе войти.

– Наверно, вы правы, сэр. Боюсь, я слишком доверчив.

– Я не хотел тебя обидеть. Поверь, нелюдимость тоже не приносит удовлетворения. И однажды, очень скоро, я уверен, в твой дом забредет какая-нибудь девушка и поселится там навсегда. И почему бы ей не поселиться? Ты, при всем своем кембриджском образовании, не слишком обременен здравомыслием, конституция у тебя как у чахоточного поэта. Но в целом ты славный парень и вполне порядочный. Ты еще встретишь хорошую девушку, Блисс. Попытайся не льнуть к теням.

Гидеон повесил голову.

– Знаю, я зря расточаю свое красноречие. С тобой бесполезно о чем-либо говорить, когда дело касается той девушки. Тогда ступай и найди ее. Миссис Корниш обещала накормить нас завтраком после того, как я закончу изображать гробовщика. Потом мы еще поговорим. Ступай найди ее, Блисс. Вероятно, у нас будет еще один гость. А может, и не один. Теперь нужно быть настороже. Ступай найди ее. Оставайся рядом с ней, пока есть возможность. Так или иначе скоро все закончится.

* * *

Дом оказался больше, чем представлялся на первый взгляд. Гидеон часто плутал в лабиринтах полутемных коридоров с запертыми комнатами или обнаруживал, что уже во второй раз заглядывает в то или иное помещение. Нежилая гостиная с позабытым бюро, заваленным отсыревшими мехами. Бильярдная, где он споткнулся и, чтобы не упасть, схватился за зачехленный клавесин, смахнув ноты и опрокинув покрытый коростой кувшин с павлиньими перьями.

К девяти утра, о чем его оповестил бой часов, он не обошел даже нижний этаж. Пожалуй, ему понадобится полдня, чтобы обыскать весь дом, не говоря уже про территорию поместья. Гидеон пытался думать как Энджи или хотя бы представить, что она стала бы делать. Конечно, мыслей ее он знать не мог, но кое-какие ее привычки ему были известны. Он переходил из одной мрачной комнаты в другую, пока его не осенило, что такие места мисс Таттон не привлекают. Темнота Энджи, вне сомнения, не пугала, но и не таила для нее очарования. В состоянии безмятежности она все больше стояла у окна, наблюдая за переменами погоды и игрой света на воде. Ее манили воздух, стихии, яркость и блеск.

Спустившись по небольшой лестнице, он оказался в очередном сумрачном коридоре. Но из двери в его дальнем конце сочился слабый сероватый свет. Принюхиваясь к затхлому воздуху, он уловил едва ощутимое дыхание холода.

Гидеон дошел до той двери и тихо постучал.

– Есть здесь кто-нибудь? – Он подождал. – Здесь есть кто-нибудь? Простите, это сержант Блисс. Надеюсь, я не помешал.

Ответом ему была тишина. Стараясь не задеть дверь, он осторожно шагнул в комнату.