Дом в Вечерних песках

Леди Ада пребывала в дурном расположении духа. Она была вполне спокойна, сказал инспектор, когда он показывал ей останки брата. После объявила о своем намерении принять ванну из морских водорослей – весьма полезная процедура, по ее словам. Правда, она не думала, что к ней наведается кто-то еще, и когда ей сообщили, что нужно ждать новых гостей, настроение у нее заметно испортилось. Гидеон, войдя в гостиную вместе с дядей, увидел, что леди Ада кружит по комнате, каждый свой поворот отмечая стуком трости. Он прочищал и прочищал горло, пока Каттер не оказал ему любезность, обратив ее внимание на Нейи.

– Да, да, – бросила леди Ада, едва удостоив взглядом нового визитера. – Пришел и пришел. Сегодня я достаточно наволновалась. Пусть посидит, пока я немного не успокоюсь. Кто-нибудь, позвоните миссис Корниш. Я должна выпить виски, иначе умру. И пусть пудинг на сале принесет.

Гидеон беспомощно посмотрел на дядю. Тот на неуважение отреагировал милостивым взглядом и скромно прошествовал к стулу.

– Где Анджела? – сердито спросила леди Ада, впечатав в пол трость. – Вот что мне хотелось бы знать. Почему ты еще не нашел ее, сержант? Тебе все равно больше нечем заняться.

Гидеон не смел посмотреть ей в глаза.

– Я старался, мадам, но найти ее не так-то легко. Скоро я возобновлю поиски. Просто мне пришлось на время отвлечься. Приехал мой дядя, и у него для нас есть важные новости.

– Вот как? А ко мне какое это имеет отношение?

– Мадам, – вмешался Каттер, – я надеялся, что разъяснил вам ситуацию и вы меня поняли. Мы расследуем серьезное преступление. Целую серию серьезных преступлений. У нас есть основания полагать, что мисс Таттон – жертва такого преступления.

– Позвольте мне, инспектор, – подал голос Нейи. – Надеюсь, ее светлость успокоится, если я скажу, что мисс Таттон скоро должна сама сюда вернуться.

Леди Ада обратила на него взгляд.

– А кто вы такой, чтобы выражать здесь свое мнение? Похожи вы на священника невысокого чина. Так вы священник?

– Простите, мадам, – сказал Нейи, поднимаясь со своего места. – Позвольте, я…

– Нет, не утруждайте себя. У меня и в лучшие времена не хватает терпения на любезности. Садитесь и рассказывайте.

– Мадам, меня зовут Герберт Нейи. Я был священником невысокого чина. В этом вы правы. Но та жизнь, думаю, для меня осталась в прошлом. Мисс Таттон я знал до того, как с ней это случилось. По долгу службы я опекал ее и таких, как она. Всячески старался уберечь их от зла.

– От какого зла?

– В принципе, от типичных бед. Она выросла сиротой, трудом зарабатывала себе на жизнь и была вынуждена противостоять всем тем горестям, с какими сталкиваются молодые женщины ее положения. Но не только. Я знал, что у нее необычный дар. Что она особенная.

Леди Ада встретила его слова странным молчанием. Спустя мгновение она отвернулась к окну.

– Разбитое судно будет потревожено, – заметила она, словно разговаривая сама с собой. – За долгие периоды затишья пески как будто бы полностью поглощают его обломки, а потом разражается буря, и, проснувшись утром, видишь, что оно обнажилось почти до киля. Значит, вы тоже это видите?

– Разбитое судно, мадам? – не сразу отозвался Нейи, не будучи уверенным, что леди Ада обратилась именно к нему.

– Нет, не обломки. – Она снова повернулась к нему. – Сияние.

– Вон оно что, – протянул Нейи. – Удивительно. Я редко встречаю людей, подобных мне. Да, мадам, я его вижу. А вы? Когда вы впервые обнаружили у себя эту способность?

– В детстве. В каком возрасте, точно не скажу. Полагаю, я с этим родилась, но дети не воспринимают свои особые качества как нечто необычное. Я встречала их на улице. В домах знакомых, где они исчезали «под лестницей». Причем, как я заметила, они в основном принадлежали к низшему сословию. И всегда это были девушки, или, может быть, только девушки мне попадались.

– Я тоже это заметил, – согласился Нейи. – А я за свою жизнь немало их повидал.

– Но такой, как эта, думаю, не встречали.

– Нет, мадам. – Нейи опустил голову. – Такой, как она, не встречал.

Гидеон таращился на дядю и леди Аду, едва ли понимая, о чем они ведут речь, но попросить объяснений стеснялся. А вот Каттер не был обременен подобными условностями.

– Это вы о чем, позвольте узнать? Не забывайте, что здесь присутствуют и простые смертные.

– Простите, инспектор, – извинился Нейи. – У меня давно вошло в привычку таить это в себе, и я не сразу осознал, что сейчас нахожусь в кругу друзей. Леди Ада говорит о внутреннем сиянии, о сиянии души, хотя, наверно, мы по неведению неверно употребляем это христианское слово. Я должен многое вам рассказать, но прежде, если позволите… Леди Ада, вы чувствовали потребность скрывать это свое восприятие? Я встречал других – в кругах спиритов, среди многочисленных знахарей, – и они все говорили одно и то же. Они с детства усвоили, что об этом лучше не распространяться. Их подвергали осмеянию, а то приходилось терпеть и еще что похуже. Кого-то отлучали от семьи, кого-то упекали в психиатрическую лечебницу. Надеюсь, эта тема не слишком болезненная для вас.