Дом Весталок

Я вскочил и кинулся к валявшемуся на песке ножу Клеона и схватил его. При виде лезвия, окровавленного моей же кровью, меня слегка замутило. Белбон уже стоял на ногах, выхватив свой кинжал. Клеон оставался лежать на песке, судорожно хватая ртом воздух. Итак, нас двое против троих; и мы, и они вооружены. На моей стороне исполин— гладиатор; но я ранен в правую руку. Значит ли это, что силы равны?

Видимо, рыбаки так не считали, потому что внезапно замерли на месте, а потом беспорядочно кинулись назад в лодку, натыкаясь друг на друга.

— Бежим! — кричали они Клеону. — Уходим!

На миг я даже возомнил, будто это я обратил их в бегство — с некоторой помощью Белбона, разумеется; но тут же сообразил, что они смотрели куда-то поверх моей головы. Я резко обернулся — и увидел Марка с солдатами. Они бежали по склону, размахивая мечами.

Трое рыбаков были уже в лодке. Двое схватились за вёсла; третий, ухватившись одной рукой за борт и подавшись всем телом к берегу, всё кричал Клеону.

— Уходим! Скорее же!

Клеон с трудом поднялся на четвереньки, но встать не мог. Марк с солдатами были уже совсем близко. Рыбаки в лодке всё медлили. Спурий стоял в нескольких шагах от Клеона, скрестив руки на груди и со скучающей миной, словно вынужденный смотреть отчаянно несмешную комедию.

— Ради Геркулеса, Спурий! — заорал я. — Помоги ему хотя бы подняться!

Спурий не двинулся с места. Подбежав к Клеону, я помог ему встать и подтолкнул в сторону лодки.

— Беги! — крикнул я ему. — Беги, если хочешь жить!

Он побежал; но вдруг, уже по колено воде, остановился и, обернувшись, стал смотреть на Спурия, который стоял, по-прежнему скрестив руки на груди, и рассматривал Клеона отрешённо и насмешливо.

— Беги! — снова закричал я. — Беги же, идиот!

Рыбаки в лодке тоже кричали ему и уже взялись за вёсла. Но Клеон застыл на месте, словно прикованный взглядом Спурия, с несчастным, побитым видом.

Подскочив к Спурию, я схватил его за плечи и рывком развернул в сторону.

— Убери от меня свои руки! — возмущённо завопил он; но дело было сделано. Клеон словно очнулся. На лице его появилось осмысленное выражение. Он отвернулся и снова кинулся бежать. Ещё несколько шагов — и он поплыл следом за лодкой.

Я упал на песок, зажимая кровоточащую рану на руке. Мгновение спустя нас окружили люди Марка.

Убедившись, что Спурий цел и невредим, Марк обрушил всю свою ярость на меня.

— Ты помог ему! — заорал он. — Я видел, как ты помог ему подняться! И кричал, чтобы он убегал! Я всё слышал!

— Замолчи! — ответил я. — Ты не понимаешь…

— Я понимаю, что они уходят с золотом. Слишком далеко, чтобы их можно было догнать вплавь. Ладно, никуда не денутся. Пусть доберутся до своей шхуны, а там «Алый баран» управится с ними.

Прежде, чем я успел сообразить, причём тут какой-то баран, Белбон пронзительно закричал, указывая на воду. Клеон как раз догнал лодку; его товарищи стали втаскивать его на борт; но, видать, что-то пошло неладно: тяжело гружённая лодка накренилась и зачерпнула воду. Опытные рыбаки могли выровнять её; но они от страха, видно, совершенно потеряли голову. Как бы то ни было, мы и опомниться не успели, как лодка перевернулась.

— Золото! — завопили Марк и Спурий в один голос.

На шхуне стали поспешно поднимать парус. Я не мог взять в толк, почему они обращаются в бегство вместо того, чтобы поспешить на помощь товарищам; но тут увидал давешний боевой корабль, который уже видел вчера на рейде в Остии. Вёсла стремительно ударяли по воде; бронзовая баранья голова на носу вздымалась над пенящимися волнами. На шхуне, должно быть, его заметили ещё раньше. Вот оно что. «Алый баран». Марк махнул одному из своих людей, оставшихся на холме, и тот, в свою очередь, принялся размахивать красным плащом — сигнал, что Спурий освобождён, и можно атаковать пиратов.

Наверняка никто не хотел, чтобы так получилось; но ведь то же самое можно сказать и обо всей этой кошмарной истории. По всей вероятности, «Алый баран» намеревался обойти шхуну, чтобы взять её на абордаж; для боевого корабля это не составило бы никакого труда, если бы не ударившиеся в панику рыбаки. Как и их товарищи в лодке, они совершенно потеряли голову от страха. Когда «Алый баран» поравнялся с ними, шхуна, словно с отчаяния, повернула и подставила ему свой правый борт, прямо под удар массивной бронзовой головы — совсем как гладиатор, который, видя, что всё равно погибать, бросается на меч противника.

Отдалённый звук удара, треск ломающегося дерева, отчаянные крики… Парус упал; судно переломилось посередине и стало быстро погружаться в воду. Всё было кончено за несколько секунд.

— О боги, — пробормотал Белбон.

— Золото! — выкрикнул Марк.

— Всё золото, — с досадой вымолвил Спурий.

Те четверо, что находились в перевернувшейся лодке и пустились вплавь к своей шхуне, теперь беспомощно забарахтались в воде, не зная, на что решиться.

— Всё, — сказал Марк. — Деваться им больше некуда. «Алый баран» не выпустит их в море. Они попытаются выбраться на берег, и мы их всех перебьём. — И закричал своим людям. — Слушай меня!