Дом Весталок

— За вами никто не следил? — спросил он. — Когда вы сюда ехали?

— Никто.

— Ты уверен?

— Само собой, головой я не поручусь. — Я снова поглядел в сторону Клеона, который по-прежнему никак не реагировал на происходящее. Лодка с частью золота уже шла к шхуне; я видел, как низко просели её борта под грузом тяжёлых ящиков.

— Не виляй! — прикрикнул Спурий, будто разговаривал с рабом. — Послал мой папаша с тобой вооружённых наёмников? Отвечай!

— Молодой человек, — оборвал я сурово, — я обещал твоим матушке и отцу…

— Отчиму! — он буквально выплюнул это слово.

— Моё дело — доставить тебя домой живым и невредимым. И пока мы не добрались до Остии, тебе лучше придержать язык.

Мой ответ привёл его в замешательство. Смерив меня ненавидящим взглядом, юноша произнёс, намеренно повысив голос.

— Они всё равно меня не отпустят, пока всё золото не будет на корабле. Верно, Клеон?

— Что? Да, верно, — рассеянно отозвался Клеон. Ветер трепал его чёрные волосы. Он заморгал, словно в глаза ему попали солёные брызги.

Спурий снова схватил меня за руку и отвёл ещё на несколько шагов.

— А теперь отвечай, — зло сказал он. — Послал мой папаша с тобой наёмников с оружием, или же ты явился сюда один?

— Я уже сказал тебе, помолчи…

— А я тебе приказываю отвечать! А не то такого наговорю о тебе своим родителям, что ты не обрадуешься!

Его настойчивость окончательно развеяла мои сомнения. Я был прав в своих подозрениях — прав с самого начала. Никакое это не похищение…

Если я явился в Остию один, Спурию совершенно незачем возвращаться домой. Он вполне может остаться со своими «похитителями» — и со своим золотом; вернее, со своей долей. Возможно даже, ему удастся содрать с отца ещё один выкуп. Если же со мной солдаты, которые только и ждут, чтобы напасть — тогда ему лучше позволить мне спасти его, дав, таким образом, своим подельникам — которые, конечно же, никакие не пираты, а самые что ни есть обычные рыбаки из Неаполя и его окрестностей — спокойно уйти с золотом.

— Ну, допустим, послал, — сказал я. — В этом случае твоим дружкам надо сматываться отсюда вместе с золотом, да поскорее. Как ты тогда сможешь получить свою долю?

Он ошеломлённо захлопал длинными ресницами и вдруг улыбнулся — так обаятельно и подкупающе, что я перестал удивляться, отчего Клеон так очарован и совсем потерял голову.

— Как будто я не знаю, где они все живут! Да стоит мне указать на них и объявить, что это они меня похитили, и их всех быстро на крестах перевешают! Так что обмануть меня они не посмеют. Сохранят мою долю как миленькие, пока я не явлюсь за ней.

— И как же ты с ними договорился? Девять десятых выкупа тебе, остальное им?

Он усмехнулся так, словно его поймали на непристойной, но остроумной проделке.

— Ну, вообще-то я не был так щедр.

— Как же ты надыбал этих «пиратов»?

— Да просто прыгнул в воду и плавал между рыбачьими лодками, пока не нашёл тех, кто сгодится. Эти четверо рождены для того, чтобы ими командовали. Они были как рыбы в сети. Мне не понадобилось много времени, чтобы заметить, что они от меня без ума. Клеон-то уж во всяком случае. Чему тут удивляться?

— А тебе не приходило в голову, что пока ты тут загораешь нагишом и красуешься перед поклонниками, твоя мать места себе не находит от страха за тебя?

— Ничего ей не будет, — отвечал он без тени сожаления или смущения. — Она сама виновата. Заставила бы старого скупердяя давать мне больше денег — не переживала бы теперь. Но у неё же никогда не хватало духу идти ему поперёк. Вот и пришлось мне самому поломать голову, как заставить папашу раскошелиться и вырвать у него то, что и так моё по праву.

— А эти четверо? Ты хоть понимаешь, что с ними сделают, если поймают?

— Они с самого начала знали, что идут на риск. Им есть, ради чего.

— А Клеон? — Я оглянулся на молодого грека. Он по-прежнему смотрел на Спурия с мольбой. — Бедняга совсем потерял голову. Что ты с ним сделал?

— Ничего такого, из-за чего моему почтенному отцу пришлось бы краснеть. Во всяком случае, ничего такого, чего мой почтенный отец сам не проделывал бы время от времени с молоденькими рабами — из тех, кто посмазливее. Я знаю, что подобает человеку моего положения, и никогда не опозорю себя. Мы рождены не для того, чтобы доставлять наслаждение другим — мы наслаждаемся сами! Не как Цезарь, ставший мальчиком для Никомеда! Клеону просто не повезло — Венера сыграла с ним злую шутку, сделав так, чтобы он без памяти влюбился в меня. Мне это было на руку; но теперь я буду рад от него избавиться. Его ухаживания мне порядком поднадоели. Предпочитаю, чтобы меня услаждал раб, а не преследовал поклонник. От раба, по крайней мере, можно избавиться, хлопнув в ладоши.

— А ведь для него всё это может очень плохо кончиться. Его даже могут убить.

Он вскинул брови, глядя поверх моего плеча в сторону холмов.

— Значит, ты всё-таки здесь не один? И солдаты…

— Глупая была затея, Спурий. Неужели ты всерьёз рассчитывал, что она сработает?

Он сверкнул на меня глазами.

— Сработает!