Дом Весталок

— Эти неаполитанские рыбаки — если вы хоть раз там бывали, то вы знаете, что это за люди, — угрюмо ухмыльнулся Квинт Росций. — Потомки древнегреческих колонистов, которые так и не отреклись от старых обычаев. Некоторые из них даже на латыни не говорят! А что касается их нравов и пороков, то об этом лучше и вовсе не заговаривать. Едва ли стоит рассчитывать, что они хоть чем-то помогут в поисках римского патриция, похищенного пиратами.

— Я бы с вами поспорил, — возразил я. — У меня есть основания думать, что рыбаки — заклятые враги пиратов, невзирая на все их предубеждения против патрициев.

— Как бы то ни было, мой человек в Байях так ничего и не разведал, — отрезал Квинт Фабий. — Так что мы не получали никаких известий о Спурии, пока несколько дней назад не пришло это письмо.

Я вновь взглянул на папирус.

— Ваш сын пишет, что пираты — сицилийцы. Это предположение представляется мне не слишком обоснованным.

— Почему? — поразилась Валерия. — Все говорят, что они — самые кровожадные люди на свете. Я слышала, что они устраивают рейды повсюду, от азиатских берегов до испанских и африканских.

— Это так, но Италия? И, тем паче, воды Байи?

— Согласен, в это непросто поверить, — признал Квинт Фабий. — Но чего ещё ожидать, когда проблема пиратства обостряется всё сильнее, в то время как Сенат бездействует?

Я поджал губы.

— А это не кажется вам странным, что пираты велят доставить выкуп в Остию? Это чересчур близко к Риму — стоит лишь спуститься по Тибру.

— Да кому есть дело до подобных мелочей, — не выдержала Валерия — ее голос вновь опасно задрожал. — Какая нам разница, должны ли мы ради этого плыть к самым Геркулесовым столбам или пройти несколько шагов от Форума? Мы готовы отправиться куда угодно, лишь бы Спурий вернулся домой целым и невредимым!

— А как насчет самого выкупа? — кивнул я. — До ид всего два дня, а сто тысяч сестерциев — это десять тысяч золотых. Вы успеете собрать такую сумму?

— Деньги не проблема, — фыркнул Квинт Фабий. — Подобное требование звучит почти как оскорбление. Хоть я сомневаюсь, что мальчишка и этого стоит, — добавил он себе под нос.

— Я сделаю вид, что не слышала этого, Квинт, — в гневе воззрилась на него Валерия. — Да ещё перед посторонним! — Взглянув на меня, она поспешно опустила глаза.

Квинт Фабий не удостоил эту вспышку вниманием.

— Так как, Гордиан, вы берётесь за это дело?

Я вновь опустил глаза на письмо, ощущая какое-то смутное беспокойство. Выведенный из себя моей нерешительностью, Квинт Фабий бросил:

— Если дело в оплате, то, уверяю вас, я не поскуплюсь.

— Вопрос оплаты всегда имеет место, — признал я, хотя, учитывая зияющую пустоту в моих сундуках и настроения моих кредиторов, выбирать мне не приходилось. — Я буду действовать в одиночку?

— Разумеется. На самом деле, я собираюсь послать следом группу вооружённых людей…

Я воздел руку предостерегающим жестом.

— Этого я и боялся. Нет, Квинт Фабий, я категорически возражаю. Если вы питаете надежду отбить вашего сына живым, то я призываю вас с ней проститься. Ради безопасности юноши, равно как и моей собственной, я не могу этого позволить.

— Гордиан, я всё равно пошлю вооружённый отряд в Остию.

— Воля ваша, но тогда без меня.

Сделав глубокий вдох, он уставил на меня исполненный мрачности взгляд.

— Ну и что прикажете делать мне? После того, как выкуп будет выплачен и мой сын вызволен, дозволить пиратам убираться на все четыре стороны безнаказанными?

— Так что всё-таки является вашей главной целью — освобождение сына или пленение пиратов?

— Вооружённый отряд одним махом справится и с тем, и с этим.

Прикусив губу, я медленно покачал головой.

— Меня предупредили, что вы любите набивать себе цену, — буркнул он. — Ладно, имейте в виду: если вы обеспечите благополучное освобождение моего сына, а затем мои люди смогут вернуть выкуп, то я награжу вас одной двадцатой от того, что они вернут, сверх вашей обычной платы.

Звяканье монет наполнило моё сознание чудной музыкой. Прочистив горло, я произвёл в голове поспешные расчёты: одна двадцатая от сотни тысяч сестерциев равняется пяти тысячам сестерциев, или пяти сотням золотых. Это число я и озвучил вслух, чтобы в дальнейшем не возникло недопонимания. Квинт Фабий медленно кивнул.

Пять сотен золотых покроют мои долги, залатают крышу дома и приведут к моему порогу телохранителя (необходимость, которой я пренебрегал обходился чересчур долго), немало оставив про запас.

С другой стороны, это дело дурно попахивало.

В конце концов обещание щедрой платы в совокупности с пятью сотнями золотых побудили меня просто зажать нос.

***

Прежде чем покинуть дом я спросил, нет ли где-нибудь изображения похищенного юноши. К этому времени Квинт Фабий удалился, оставив меня в распоряжении супруги. Промокнув глаза, Валерия выдавила слабую улыбку, провожая меня в соседнюю комнату.