Дом волчиц

— Жаль, что ты не спросила меня об этом раньше, — произносит Филос, потирая лицо ладонью, и устремляет на нее сочувственный взгляд. — Я не должен тебе этого говорить, но Руфус сегодня приведет его, чтобы познакомить с тобой. Это должно было стать сюрпризом. Гортензий настоял, чтобы Руфус сохранил его визит в тайне; он хотел увидеть тебя «такой, как есть», так сказать, застать тебя врасплох.

— Ясно… — с недобрым предчувствием отвечает Амара. — Наверное, он просто беспокоится за сына.

— Будь ты моей женой, — неожиданно добавляет Филос, — я бы постарался не оставлять тебя с ним наедине.

— Я буду осторожна, — говорит Амара, понимая, что уже слишком долго держит его за руку. — Спасибо.

* * *

Гортензий так похож на сына, что Амара не может отвести от него взгляд. Все манеры Руфуса, даже склонность к бурной жестикуляции, которую она считала присущей ему одному, оказались унаследованными от отца. К счастью, в ужине участвует Друзилла, отвлекающая часть его внимания на себя. Это единственное заметное различие между отцом и сыном. Если Руфус добр и простодушен, то Гортензий кажется изворотливым и расчетливым.

— Руфус рассказывал, что ты помогала адмиралу в изысканиях, — говорит он ей. — Должно быть, ты высоко образованна. Тебя обучал твой первый хозяин?

— Меня учил отец, — отвечает Амара. — Когда я была свободна. Он был врачом в Аттике.

— Я же тебе говорил, — смущенно буркает Руфус.

Гортензий вскидывает ладони, как бы приглашая девушек вместе посмеяться над его сыном.

— Ты говорил, что в Афидне она была конкубиной!

— Это было позже, — возражает Руфус.

— В том, чтобы быть конкубиной, нет ничего постыдного, — произносит Гортензий, поворачиваясь к Друзилле и целуя ее руку. Та очарованно улыбается, но Амара знает, что Друзилла прекрасно умеет прятать свои чувства. Если бы она желала Гортензию смерти, он бы никогда этого не понял. — Значит, твой отец был врачом. А потом злой рок обрек тебя на страдания и превратил в безутешную шлюху. Верно? — Амара склоняет голову в знак согласия. Ей неприятен сарказм, скрывающийся за его улыбкой. — Странно, что ты наскучила своему хозяину в столь юном возрасте.

— Его жена была недовольна.

— Раз этот болван не мог сладить со своими женщинами, ты правильно сделала, что от него ушла, — говорит Гортензий, словно у нее был выбор. — Ты танцуешь? Владеешь музыкальными инструментами? Поёшь?

— Я говорил… — начинает Руфус.

— Я спрашиваю ее.

— Отец учил меня…

— Ну же, брось! — смеясь, перебивает ее Гортензий. — Сама понимаешь, я не об этом. Уверен, что отец не учил тебя развлекать мужчин. Если, конечно, он действительно был врачом. Чему научил тебя твой первый хозяин?

— В отцовском доме я научилась играть на лире, — говорит Амара, притворившись, что не заметила обвинения во лжи. — Потом, будучи конкубиной, я выучила песни Сапфо и других греческих поэтов. Я продолжила свое музыкальное образование в Помпеях.

— Музыкальное образование! — Гортензий насмешливо вскидывает брови. — По крайней мере ты неглупа.

— Возможно, ты позволишь нам для тебя сыграть? — Друзилла, зашуршав шелковой туникой, встает и искоса бросает на Гортензия влюбленный взгляд.

— Почему бы и нет? — Гортензий откидывается на ложе, глядя на нее масляными глазами.

Амара не принесла с собой лиру, но Друзилла подзывает ее к арфе.

— Я сыграю «Гимн Афродите» Сапфо, а ты подпевай, — вполголоса говорит она.

— Спасибо, — шепчет Амара, радуясь, что ей не придется соревноваться с превосходным голосом Друзиллы. Она раскачивается под музыку, грациозно поводя руками, чему научилась в доме Кремеса, и вкладывая в песню всю душу. Ловя на себе оценивающий взгляд Гортензия, она чувствует себя так, словно никакого Кремеса не было и все многочисленные изменения в ее жизни невольницы вернули ее к исходной точке. Она вспоминает Филоса. «Будь ты моей женой, я бы постарался не оставлять тебя с ним наедине». Руфус наблюдает за ней, сияя от гордости, но ее это нисколько не успокаивает. Как скоро он начнет смотреть на нее глазами своего отца?

— Что ж, — говорит Гортензий Руфусу, дождавшись окончания песни. — Она очаровательна. Ты победил. — Он снова поворачивается к Амаре. — Впрочем, вся эта чепуха насчет аренды дома не по мне. После того как он тебя купит, ты можешь просто поселиться у нас.

— Отец, не сейчас, — вспыхнув, останавливает его Руфус и кидает испуганный взгляд на Амару.

— Ладно-ладно. Предавайся своим романтическим мечтам. — Гортензий вздыхает и качает головой, глядя на Друзиллу и Амару. — Ох уж эти мальчишки. Не представляю, как вы их только терпите.

— Руфус — добрейший мужчина, которого я знаю, — отвечает Амара.