Дом возле больницы

— Что ж я, врать тебе буду? — победно гремит доска. — Ничего-то ты, милая моя, не видишь, не знаешь. В общем, мы оба молчали, старались помочь, как могли. Ты же знаешь, я тебя как родную люблю…

— Как же мне теперь быть? — жалобно спрашивает Витя и, тихо отложив в сторону белье, присаживается на краешке стула.

— А вот как… — принимается наставлять мачеха. — Скажешь отцу, что учиться больше не хочешь. Табель у тебя неважнецкий, его это не удивит. Вот увидишь, Витечка, как он обрадуется. Да у него сразу гора с плеч! — Она старается улыбаться как можно приветливее, потому что знает: ради отца Витя готова на все.

Наконец-то мачеха подобрала нужный ключик. Но Витя больше не в состоянии ничего слушать. Бросить училище, уехать из Праги, вернуться сюда? Она чувствует, как слезы жгут глаза и весь мир рушится.

— Бибика, бибика! — кричит Властик и машинкой стучит по Витиным коленям.

Она прижимает к себе светлую головку малыша и глядит в окно. Пар в комнате и туман слез превращают его в размытый квадрат.

— Ты девочка умелая, шить сможешь, — продолжает мачеха, пользуясь Витиным молчанием. Вдруг, бросив стирку, она подходит к ней и смотрит прямо в глаза: — Не вздумай только папе рассказать о нашем разговоре. Он на меня рассердится. Тебя ведь жалел, поэтому о деньгах ничего не говорил. Скажи, так-то и так, сама, мол, решила.

Витя встает, поднимает на мачеху отрешенные глаза. Внезапно всхлипнув, выбегает за дверь. В маленькой комнате, где раньше стояла ее кровать, она утыкается лбом в стену. Так вот, оказывается, в чем все дело! Денег не хватает! Папа измучился, а ничего ей не сказал. Придется, видно, бросать училище. Плечи сотрясаются от беззвучных рыданий, но никакого облегчения слезы не приносят.

Вечером Витя как ни в чем не бывало сидит в кухне. Властик не дает ей покоя, но она отвечает ему грустной улыбкой. Мачеха ходит на цыпочках, крышкой боится стукнуть, слово сказать. Чувствуется, что она вся в напряжении.

Отец приходит раньше обычного, снимает шапку, бросает ее на лавку и трет закоченевшие руки.

— Ну что, Витя, — поворачивается он к дочери. — Небось хочется в Прагу-то? Бр-р! — протягивает он руки над печкой. — Ну и холодина же сегодня!

Решившись, Витя распрямляется. «Чего тянуть, — говорит она себе, — чем скорее, тем лучше».

— Я, папа… я, пожалуй, не поеду…

От ее тихих слов отец столбенеет:

— Да что ты, доченька! — Он подозрительно смотрит на Витю, потом украдкой косится на жену.

Мачеха стоит лицом к плите, плечи застыли в ожидании.

«Решено так решено, — думает Витя. — Отступать поздно».

— Не идет у меня учеба, папа. Чего зря мучиться?

— И когда же это ты решила? — недоверчиво вглядывается отец в ее застывшее лицо.

— Еще в Праге, — врет Витя, зато движения мачехи сразу приобретают уверенность. — Лучше сразу бросить, и так уж сколько сил угробила.

Отец в волнении расхаживает по кухне.

— Но ведь это же глупо! — сердится он. — Раз начала, не бросай это дело. А мы уж тут как-нибудь… — говорит он, поворачиваясь к мачехе. Последние слова звучат менее уверенно, выдавая готовность подчиниться хозяйке дома.

Мачеха стучит мешалкой о край кастрюли.

— Девочка уже взрослая, пусть сама решает.

Витя растерянно моргает, но тут же берет себя в руки. «Если бы папа говорил откровенно, — мелькает у нее в голове, — он был бы рад, что я остаюсь».

— Завтра только за вещами съезжу. Так для всех будет лучше. И у вас забот поуменыпится… — Голос Вити звучит совсем взросло, только мачеха почему-то недовольно поводит плечами.

Весь вечер Витя выслушивает уговоры не бросать училище, мачеха и та старается. Но Витя твердо стоит на своем и молча возится с Властиком.

* * *

Вечером следующего дня в дверь уютной Лидиной квартирки раздается звонок. На пороге — маленькое, сжавшееся в комочек существо.

— Витя? Что-нибудь случилось? — Лида тащит сестренку в комнату. Дома она одна, муж приходит с работы поздно. — Иди сюда, поближе к теплу. Сейчас чай поставлю, а то ты совсем закоченела, — говорит она, а сама с нетерпением ждет, что скажет Витя.

Маленькие, припухшие с мороза руки постепенно наливаются теплом. Витя все никак не может начать, и Лида беспокойно суетится вокруг.

— Рассказывай! Вот пирожок возьми! Малыш, может, ты простыла?

Витя медленно качает головой, неподвижно уставившись в одну точку.

— Может быть, ты все-таки скажешь мне, что произошло?

Вскинув на Лиду глаза, Витя не выдерживает:

— Я пообещала нашим, что не вернусь в училище, дома буду жить. — Глаза у Вити сразу тускнеют.

— Да ты что, чокнулась? — приходит в ужас Лида. — И как тебе только в голову пришло такое наобещать!

Слезы у Вити капают прямо на колени.

— У них денег нет, — всхлипывает она горестно и, уронив в ладони взлохмаченную голову, сотрясается от рыданий.

— Витенька, глупышок ты мой маленький! — нежно гладит сестренку Лида, а сама чуть не плачет. — Зачем же было такое обещать? Ты знаешь, сколько я сил потратила, пока их уговорила? Да эта жадюга только и ждала, когда ты на ее крючок попадешься. Расскажи, как все было, может, уладим.

Но Витя снова качает головой: нет, теперь все кончено навсегда.