Дом, забытый временем

— Зато я буду чувствовать себя хорошо, — сказала она, и в глубине ее глаз вспыхнули мерцающие искры. — Тем более что мы с тобой почти ровесники.

— Это еще хуже.

— Неужели, Джерри?

Мерцание в ее глазах погасло. А то, что пришло ему на смену, испугало меня. Испугало и обезоружило. Мы взяли мои сумки из машины и отнесли наверх. Точно напротив комнаты, которую для меня выбрала Робин, была еще одна спальня. Сквозь полуоткрытую дверь я увидел розовое покрывало, домашние туфельки на толстом ковре, желтый вымпел университета на стене над письменным столом.

Нет нужды объяснять, чья это была комната.

Мой внук оказался высоким, подтянутым мужчиной с каштановыми волосами, чуть тронутыми сединой. Узкое лицо, тонкий нос, тонкие твердые губы, решительно сжатые. Казалось, гены Бет вообще ему не передались, и сходства с собой я тоже не обнаружил.

Мы обменялись рукопожатием, и он сказал:

— Добро пожаловать назад.

Спасибо, что не добавил: «Дедушка».

Ужин был весьма пышный. Мой внук сидел на одном конце стола, его жена на другом. Мы с Робинетт — тоже напротив друг друга. Домоправительница, приземистая круглолицая женщина средних лет, подала нам семь смен блюд.

Вот, значит, как едят богатые. Правда, я сомневался, что мой сын богат настолько, насколько хочет казаться. Скорее всего, я много, много богаче. Космическая сумма, которую я заплатил за автомобиль, — всего лишь ничтожная, почти не ощутимая часть полученной мною выплаты. Но, сидя за столом, я чувствовал себя не богачом, а неотесанным деревенщиной. Мешковатый пиджак. Очевидно, неправильно завязанный галстук. Мои руки, привыкшие к приборной панели корабля, казались сейчас грубыми ручищами крестьянина, который не знает, как управляться с вилками и ножами.

Робинетт заговорила о планете, которую открыли мы с Бомоном и Моррисом. Мой внук быстро сменил тему и завел разговор об экономике. Как обычно, она пребывала в плачевном состоянии.

Открытая нами планета — младшая сестра в большом семействе Юпитера, такая же необитаемая, как Луна. Мы прочесали всю систему и обнаружили еще две планеты, обе — газовые гиганты, по размерам сравнимые с Нептуном, и несколько спутников. Впрочем, все они оказались совершенно непригодны для жизни, так что я не в обиде на внука за то, что он решил сменить тему.

Я не в обиде на него и за то, что он не проявил ни малейшего энтузиазма, когда Робинетт вспомнила про Почетные медали Конгресса, которыми нас наградили. Тем более что он, конечно, знал о награждении — пресса об этом вовсю трубила. Но, увы, медали эти ничего не стоили. Нас наградили только затем, чтобы придать хоть какую-то значимость нашему долгому путешествию. Хотя мы все прекрасно знали, что деньги налогоплательщиков, потраченные на наш полет, по сути, выброшены на ветер, и честнее было бы просто спустить их в канализацию.

По иронии судьбы, во время нашего отсутствия астрофизики научились управляться с кривизной пространства и проложили короткий путь у нашим планеты, сразу обозначив их, как необитаемые.

Так что я не виню своего внука в том, что он проигнорировал нашу сомнительную славу и предпочел говорить о более насущных вещах — например, о нынешней засухе. Конечно, из обычной вежливости он мог бы сказать хоть пару слов о том, что пытался сделать его дед. Но я не виню его. Так или иначе, никакого интереса ко мне он не проявил, и мне пришлось с горечью осознать, что я ему не нравлюсь.

И, поскольку моя дочь так и не появилась, я открыл для себя еще одну горькую истину:

Ей я тоже совсем не нравлюсь.

Робинетт страшно разозлилась. Ярость вспыхивала в глубине ее карих глаз, хотя видел это только я. Позже вечером мы поехали покататься на ее машине, и она сказала:

— Ты напоминаешь им ту главу семейной истории, которую они хотели бы забыть. Надо было предупредить тебя, но я сама ничего не знала. Они все держат при себе, стараются не показывать чувств. И кто мы мог поверить, что в наши дни трое снобов из среднего класса будут задаваться вопросом, испортит ли кто-то их репутацию или нет?

— Если бы я знал, что Бет беременна, мы бы поженились.

— Ты не должен передо мной извиняться. Я рада, что вы не поженились. Потому что иначе тебя бы не было здесь.

Она выключила фары. Путь нам освещала только полная луна. Вокруг не было ни души. Робинетт свернула в рощу, на дорогу, ведущую к озеру, и остановилась на крутом берегу прямо над пляжем.

— В тот день, когда «Звездный следопыт» приземлился, я не отрывалась от тривизора, — заговорила она. — Хотела увидеть, как ты выходишь из корабля. Я прочитала про тебя все, что нашла. В книжках писали, что, вернувшись на Землю, ты будешь старше себя улетевшего всего на несколько лет. Я мечтала, что так и будет, хотя не очень этому верила. Думала, что из корабля выйдет трое старцев. Ну а потом… потом я увидела тебя.

— Почему же ты не приехала в Белые Пески?

— Я и правда боялась, что ты окажешься древним стариком.

— Когда я тебя увидел впервые, подумал, что ты — Бет.

— Я и есть Бет. В некотором смысле.