Дом, забытый временем

Они смотрят новости, потом идут спать. Лоури неподвижно лежит в темноте. Наконец Нора начинает дышать размеренно и ровно — значит, заснула. Он встает, неслышно придвигает к стене с маленьким окошком единственный в камере хроно-тюрьмы стул и забирается на него. Поднимается на цыпочки, тянется изо всех сил и хватается за подоконник. Потом с привычной легкостью подтягивается, ставит на подоконник сперва один локоть, потом другой. Медленно проползает поле стазиса и оказывается у подножия холма, поросшего деревьями. Потом протаскивает за собой тело — встроенный в поле коррелятор не дает телу вывернуться наизнанку.

Дело сделано, и Лоури начинает подниматься на холм. Сейчас ночь, но ее темнота смягчается мерцанием звезд, и он уверенно шагает к шале по знакомой тропе меж хвойных деревьев. Оказавшись в доме, немедленно вызывает знакомого психохирурга, который по-прежнему предан ушедшему в подполье Режиму Сарна. Может ли психохирург приехать и немедленно удалить Лоури Блокировку Творчества? Психохирург не просто может, он будет счастлив помочь такому верному соратнику, как Лоури. Он обещает прибыть через несколько минут.

Лоури меряет комнату шагами и курит. Он не включает свет, и ставни плотно закрыты — снаружи шныряют агенты Квадрипартитов. Наконец самолет психохирурга приземляется на площадке позади шале. Лоури выбегает к нему навстречу, и два старых друга рука об руку идут в дом. Психохирург хорошо в годах, но в своей профессии он лучший. Он говорит, чтобы Лоури лег на диван. Хирург открывает небольшой черный саквояж и достает оттуда прямоугольную хромированную коробочку. Подключает ее в ближайшую розетку, затем устанавливает на расстоянии ровно тридцати сантиметров надо лбом Лоури и включает. Из нижней части коробочки протягиваются три голубых луча толщиной с карандаш и сходятся в одной точке на лбу.

— Это совсем быстро, — ровным, спокойным голосом говорит психохирург и наклоняется над пациентом, чтобы проверить точку попадания лучей. — Мы его оттуда мигом выжжем.

Дыхание психохирурга отдает франко-американскими спагетти. Какая дешевая ловушка! Только приверженцы Квадрипартитов едят франко-американские спагетти! Лоури отпихивает коробку и вскакивает на ноги.

— Я знаю, зачем ты пришел! Квадрипартиты сами хотят убрать Блокировку! И они прислали тебя!

— Говоря по правде, именно так и есть, — спокойно подтверждает психохирург. Муха вылезает из его правой ноздри, ползет диагонально по безволосой верхней губе и останавливается в углу рта. — Они поняли, что, лишив тебя твоей главной страсти, зашли слишком далеко, и теперь хотят исправить ошибку. Если ты будешь добр лечь обратно на диван…

— Нет! — кричит Лоури. — Я не верю! Я хочу назад в прошлое!

Каким-то образом ему удается ускользнуть от цепких пальцев и выскочить во двор. Он бежит вниз по холму, умело уворачиваясь от тянущихся из-за каждого дерева рук. У подножия холма он ныряет в хроно-окно и ползет назад через поле стазиса в тюремную камеру. Потом втаскивает за свое тело, выдрав его из рук вцепившегося в пятку агента Квадрипатрита. Тело плавно растекается вокруг него в темноте и с наслаждением погружается в удобный матрас с внутренними пружинами. Лоури поспешно ощупывает себя в поисках Блокировки. Все в порядке, все на месте. Лоури глубоко вздыхает й проваливается в сон.

В ЭТОМ ХОЛОДНОМ МИРЕ

Утром мне позвонил Симмс, владелец компании, которая строила наш новый дом. Рабочие, выравнивая землю на вершине холма, нашли небольшой латунный ящик.

— Внутри может быть что-то ценное, — сказал Симмс, — и мы хотели бы открыть его в вашем присутствии.

Я ответил, что сейчас приеду.

Еще одно преимущество быть пенсионером: можешь делать все что хочешь и когда заблагорассудится. Но вместе с тем это и недостаток: свободного времени навалом, а потратить его особо не на что.

На пенсии я не так давно, всего полгода. Большинство пенсионеров из нашей части страны переезжают во Флориду, чтобы провести «золотые годы» у моря. Я не из таких. Много лет назад мы с сестрой продали землю, которую завещал нам отец, но я сохранил для себя самый высокий холм. Его склоны поросли кленами, дубами и белой акацией, а с вершины открывается чудесный вид на озеро и зеленую долину. Я всегда любил наш холм и теперь, отойдя от дел, решил поселиться на его вершине.