Домашняя работа.

Такое тоже, мягко говоря, не одобрялось. В спальне — все между вами двумя, ваше личное дело. Но не на людях. Твоя жена — это твоя вторая половина, Альдонаем дарованная, если ее не уважать — это и себя не уважать…

После потери ребенка тихая девочка едва не умерла. И взбеленилась.

Тоже неудивительно. Иные и с ума сходили. А тут безумия не видно. Наоборот, все очень правильно. Хотя нет. Не все. Выгнать вора — управляющего — решительно неправильно. Надо было его в подземелье и на допрос с пристрастием. Но… кто бы этим занимался? Дружину‑то распустили за несколько месяцев до того.

Так что пока Лилиан Иртон сделала все правильно. Она не знала, пришлет ли ей кого супруг… и вполне логично старалась справиться своими силами. Наняла вирман?

А что ей оставалось делать? На фоне слухов о работорговцах…

Об этом промысле Ганц знал. И также не одобрял его. Король приказал пресекать — ну и пресекали.

Графиня попыталась позаботиться о своих землях? Тоже неплохо. Пусть по — женски, пусть неуклюже, ну так она женщина и есть. И до мужчины ей далеко.

Ну да ладно. Вирман иногда нанимают. Но тут уж ставим минус графу.

После беседы с Ширви, Ганц только головой покачал. Два гада, сговорившись, обманывают своего господина — а тот и не видит? Зато бросил на произвол судьбы, фактически им в лапы свою беременную жену!

Он ведь не указал, что Лилиан Иртон имеет полное право распоряжаться. Нет. Все права были у управляющего. Ему отдавались указания, он распоряжался… короче, Ганц был недоволен.

Работорговцы тоже не были обойдены вниманием. Большую помощь при допросах оказали, кстати, те же вирмане. И негодяи запели соловьями.

Никому не хотелось на дыбу. Или раскаленного железа.

И рассказали они много полезного. Для Ганца лично.

Кстати, ставим еще один плюс Лилиан Иртон.

Оставила 'рабов' у себя, дала приют, одежду, крышу над головой — да, попросила отработать, но даже заплатить пообещала по итогам. А так — абсолютная свобода. Иди куда хочешь… все допрошенные 'рабы' в один голос пели ей хвалу.

Мол, если б не она, злые вирмане… злые‑то злые, но и прижать их было не за что. Законов они не нарушали. Никого сами не продавали, захватили судно с грузом, а потом и вовсе предоставили распоряжаться судьбой бедолаг Лилиан Иртон. Так что…

Казнить и карать их было определенно не за что. А работали они на совесть.

Были, правда, и противоположные сведения. Но стоило ли им доверять?

Нет, в папочку‑то мы их положим.

И показания бывшей личной служанки виконтессы Иртон. В которых та утверждает, что графиня — мерзавка каких свет не видывал. И занимается она богопротивными делами. И вирмане неясно зачем у нее в замке (то есть ясно зачем — для блуда!). И вообще, так как она — благородные женщины себя не ведут…

И показания одного из учителей, который утверждал, что графиня слишком много воли дает всяким смердам (негодовал, что его вирманских детей учить заставила), и вообще — как‑то слишком вольно к мужчинам относится. Вирман полон замок…

Положить их Ганц положил. Но отлично понимал им цену.

Просто нянька не справлялась со своими обязанностями, вот ее и выгнали. И то — графиня проявила благородство, не на большую дорогу приказала выкинуть, в замке оставила — пусть и навоз выгребать. Но все ж таки не на улице… так что цена ее словам — медный грош.

Да и словам учителя — немногим больше. Тоже мне — оскорбленное достоинство. Да за те деньги которые тебе платят — ты весь замок учить должен! И не выступать! Сказала графиня — делай, а не обсуждай! Наглость какая! А вирмане, которые шляются по замку… Ганц наблюдал за Лилиан Иртон — и отчетливо понимал, что рогов у Джерисона Иртона — нет. Какие там измены?

Женщина за день уставала так, что даже за столом молчала и едва жевала. Падала в кровать и засыпала. К тому же юную виконтессу устроили в соседней спальне, двери между ними были всегда открыты, дверь в спальню графини — закрыта на засов — и Ганц знал от служанок, что Миранда часто (каждую ночь за редким исключением, когда графиня ложилась заполночь, засидевшись у кузнеца или стеклодува в мастерской) ночует вместе с мачехой. Какая уж тут любовь на стороне!

И что вирмане проверяют ее спальню — неудивительно. Убийца‑то был. Еще бы немного — и…

Кстати, после допроса Ганц только головой покачал.

Солдат, конечно, знал мало. Но и то, что он знал…

Такая цепочка. Некто, имеющий связь с любовницей графа Иртон. Той самой Аделаидой Вельс, которую по просьбе графа включили в свиту будущей королевы…

Знал ли об этом его сиятельство?

Если знал, то его поведение еще более неприглядно.

Если же нет… Ну тоже хорошего мало. Если Лилиан Иртон пожелает — скандал будет грандиозный. Только она не пожелает. В этом королевский посланник был уверен.

Надо бы еще по деревням проехать — и посмотреть, что и как…

***

Толстый Джим, капитан 'Склочной Волчицы', хозяйским взглядом оглядел каменистый берег. Они приплывали сюда уже лет десять, а с того момента как управляющим стал Эдор, даже и не скрывался.

Приплывали, забирали груз и должников, и уходили, а в этом году Эдор предложил им кое‑что еще…