Домашний и дикий (СИ)

Вот бы узнать, что в записке. Линчи до сих пор не решался взглянуть, вдруг там страшные государственные секреты, а не любовные послания, как он сперва решил. А вот идея с конфетами ему так понравилась, что однажды он оставил для Дайме коробочку засахаренных оранжевых муравьев. Прямо под подушкой, как принято у благородных. Совсем забыл, что Дайме насекомых не ест. Интересно, а что человек-посланник Дайме под подушку клал? Драгоценности, не иначе. Линчи всегда злился, когда думал об этом. Он расправил покрывало и торопливо покинул спальню первого принца. И встретил в приемной хромающего Мейсона.

— Стой, человек, — налетел на него Линчи и оскалился. Пуговицы на его мундирчике грозно сияли. — Мне надо, чтобы ты рассказал кое-что про обычаи.

Мейсон поморщился, как будто у него что-то болело.

— И что же тебя интересует?

— Как думаешь, что человек-посланник клал Дайме под подушку?

— Какую подушку, — не понял Мейсон, а потом как-то насмешливо поглядел на Линчи: — Наверняка бриллианты клал и золото.

— Дурацкие человечьи обычаи, — прошипел Линчи. Он так и знал.

Некоторое время они с Мейсоном пялились друг на друга, а потом человек отвел взгляд. Линчи уже почти готов был на него броситься, но не хотел портить собственность Райне-принца.

— А знаешь, — продолжил Мейсон, глядя в сторону. — Дайме – один из наследников человека-посланника, у них брак был по всем правилам заключен.

— А я? Я тоже муж.

— А у тебя брак недействителен, — нагло фыркнул человек. — Документы не в порядке были.

— Чего-чего?

— Удостоверение личности подделано.

— Ах ты гад, — разозлился Линчи и сильно толкнул Мейсона. Тот аж к стене отлетел с приглушенным стоном, и Линчи склонился над ним и прошипел: — Райне-принц тебя скоро вообще на части разорвет, если первый принц его к себе не пустит. А он не пустит, пока нечата не родятся.

Мейсон молчал и смотрел так жалко, что Линчи не выдержал, пнул его по ноге. Гадский человек, гадское наследство! Теперь Дайме вернется к своим блестяшкам и куклам и забудет про Линчи. Ну, разве что во время гона вспомнит.

Он убежал в архив. Дайме что-то внимательно изучал на терминале, и Линчи подкрался и обнял его, заглядывая через плечо. Ну, как всегда — человечьи документы. Он фыркнул Дайме в ухо, заставляя того поморщиться:

— Скоро вернешься обратно в свое поместье.

Внутри у Линчи как будто стая принцев скреблась, пытаясь выцарапаться наружу. А Дайме молчал, ничего не говорил про поместье и наследство, только смотрел удивленно.

— Вот ты как значит… Думал, я не узнаю? — Линчи развернул его к себе, заглядывая в глаза, а потом сильно сжал лапами и тряхнул: — Ты все равно останешься моим мурри. Если заведешь себе кого-нибудь там, в поместье, я прокрадусь и разорву его на клочки, как твоего посланника.

— Линчи, ты что… — испугался Дайме, и Линчи сразу же его отпустил.

Он хотел попросить прощения, но вместо этого распушил хвост и бросил уже от двери:

— Я не шучу, так и запомни.

Все это было просто ужасно.

Линчи даже не смог дождаться Дайме в их комнатах, расчесал хвосты его куклам и котику и положил рядом подарок: шнурок с четырьмя янтарными бусинами. Такая ерунда по сравнению с богатствами дохлого человека-посланника, чтоб ему никогда не родиться снова. Линчи вздохнул, поправляя мундир. Ничего, он еще сделает при дворе карьеру, и тогда Дайме будет гордиться их связью.

Но Дайме нанялся служить человеку-рабу, словно насмехаясь над нечьими обычаями. Может, его мурри не мог без людей после всего, что творил с ним человек-посланник? Вдруг он привык к издевательствам и неволе, и теперь ему скучно с Линчи. Точно, поэтому Дайме и крутится вокруг Мейсона, этого извращенца. Линчи сжал лапы, чтобы не начать что-нибудь драть, во дворце это было строжайше запрещено. Надо обязательно поговорить с Дайме.

Но они так и не увиделись. Линчи подрался с приятелями из личной гвардии Райне-принца и не пришел ночевать, заедая поражение душистой травой. Не хотел светить побитой рожей, тогда ему здорово наваляли, зато больше никто не рассказывал похабные истории о неках и людях в присутствии Линчи.

***

Дайме снял с огня горький человеческий кофе и перелил его в высокую кружку. Размешал сахар и добавил жгучую алкогольную настойку. Неки в приемной следили за каждым его движением, даже стражники. Дайме венчиком взбил горячие сливки и влил в кофе.

— Как так можно… сливки… — простонал второй секретарь человека-Мейсона.

— Люди даже над едой издеваются, — негромко заметил белоснежный придворный, забредший то ли на прием, то ли просто потаращиться.

— Имейте уважение к хозяину кабинета, — с осуждением заметил Дайме, а второй секретарь согласно покивал.

Охрана, не мигая, уставилась на придворного, и тот недовольно замотал хвостом.

Дайме поставил кофе на серебряный поднос, добавил вазочку с печеньем и с гордым видом прошествовал в кабинет. Мейсон, полулежащий на диване, оторвался от экрана и слегка кивнул ему:

— Спасибо. Останься, будешь записывать.

Дайме сбегал за своим терминалом и пристроился на столике в углу.