Домби и сын

Вс эти товары, со включеніемъ лягавой собаки, очень учтиво рекомендовались почтеннйшей публик, но ни одинъ торгашъ не осмливался безпокоить своей особой м-ра Домби. Какъ скоро знаменитый негоціантъ появлялся на площадк, вся торгующая компанія почтительно разступалась въ разныя стороны, кром, однакожь, смлаго промышленника собачьими ошейниками, который, вытягиваясь въ струнку, приставлялъ указательный перстъ къ широкимъ полямъ своей шляпы и раскланивался очень вжливо. Этотъ промышленникъ былъ въ нкоторомъ род человкъ политическій и до того извстный всему торгующему міру, что одинъ артистъ, имвшій жительство въ Чипсайд, {Такъ называется одна изъ глухихъ улицъ въ Лондон. Cheapside буквально — дешевая сторона.} привинтилъ его портретъ къ дверямъ своей лавки. Разносчикъ билетовъ и афишъ, завидвъ м-ра Домби, бросался со всхъ ногъ отворять какъ можно шире конторскія двери, снималъ шапку долой и проникался глубочайшимъ благоговніемъ, когда мимо его проходилъ величавый джентльменъ.

Но ничто не можетъ сравниться съ трепетнымъ благоговніемъ конторщиковъ и писарей, когда мимо нихъ проходилъ м-ръ Домби. Во всхъ комнатахъ воцарялась торжественная тишина, и остроуміе конторы внезапно поражалось нмотою. Дневной свтъ, тусклый и мрачный, пробивавшійся черезъ окна и отверстія въ потолк, оставлялъ въ стеклахъ черный осадокъ и выказывалъ глазамъ любопытнаго зрителя цлыя груды книгъ и дловыхъ бумагъ съ различными номерами и заглавіями. Надъ ними, за широкимъ столомъ, виднлись человческія фигуры съ понурыми головами, съ задумчивыми челами, отдленныя тломъ и душою отъ видимаго міра. Можно было подумать, что вс эти господа рукою всесильной волшебницы превратились въ рыбъ и опустились на дно морское, между тмъ какъ небольшая кассовая комната среди конторы, гд днемъ и ночью горла тусклая лампа подъ стеклянымъ колпакомъ, представляла пещеру какого-то морского чудовища, озирающаго кровожадными глазами дивныя тайны морской глубины.

М-ръ Перчъ, разсыльный, засдавшій по обыкновенію въ передней на неболыіюй полк, какъ будто онъ былъ бронзовая статуэтка или столовые часы, имлъ удивительную способность угадывать по чутью приближеніе своего хозяина. Передъ этимъ временемъ онъ торопливо вбгалъ въ его кабинетъ, вытаскивалъ изъ ящика свжіе уголья, раздувалъ въ камин огонь, просушивалъ на ршетк мокрую утреннюю газету, только что освобожденную изъ типографскаго станка, разставлялъ по мстамъ стулья и ширмы и, при вход м-ра Домби, быстро повертывался налво кругомъ, чтобы взять отъ него шляпу и шинель. Потомъ м-ръ Перчъ бралъ газету, повертывалъ ее два или три раза передъ огнемъ и почтительно укладывалъ на стол передъ глазами своего повелителя. Вообще услужливость его доходила до послднихъ степеней: если бы онъ могъ при всякомъ случа, въ знакъ безпредльнаго смиренія, припадать къ стопамъ м-ра Домби или величать его титулами, которыми во время оно украшалась священная особа халифа Гарунъ Альрашида, м-ръ Перчъ, нтъ сомннія, счелъ бы себя благополучнйшимъ изъ смертныхъ.

Но такъ какъ подобная честь была бы въ Лондон очень непріятнымъ нововведеніемъ даже для самого м-ра Домби, разсыльный Перчъ volens nolens, скрпя сердце, принужденъ былъ ограничиться безмолвнымъ выраженіемъ своей преданности, и въ глазахъ его нетрудно было прочесть фразы, врод слдующихъ: "Ты, о мой повелитель, свтъ моихъ, очей, дыханіе устъ моихъ, жизнь души моей. Ты владыка правоврнаго Перча". Преисполненный такими благочестивыми чувствами, м-ръ Перчъ становился на цыпочки, притворялъ дверь и тихонько выходилъ въ переднюю, оставляя своего владыку въ кабинет, гд съ безпримрной дерзостью на него смотрли грязныя трубы съ параллельныхъ кровель и особенно нахальное окно изъ парикмахерской залы, на которомъ кокетливо рисовался восковой болванчикъ, плшивый поутру, какъ правоврный мусульманинъ, и убранный передъ чаемъ всею роскошью европейской прически.

М-ръ Домби, съ высоты своего послдняго и мрачнаго величія, спускался къ остальному человчеству по двумъ ступенямъ конторской администраціи. Первою ступенью былъ м-ръ Каркеръ, завдывавшій своимъ департаментомъ; второю — м-ръ Морфинъ, начальникъ особаго департамента. Каждый изъ этихъ джентльменовъ занималъ по маленькой конторк, соединявшейся съ резиденціей верховнаго владыки. М-ръ Каркеръ, какъ великій визирь, помщался въ комнат, ближайшей къ султану; м-ръ Морфинъ, сановникъ низшаго разряда, жилъ въ комнат, ближайшей къ писарямъ.