Домби и сын

— Такъ выросла! — говорилъ онъ, — такъ похорошѣла! и ни въ чемъ не измѣнилась! все такая же!

— Право? — сказала Флоренса.

— Да, да, — отвѣчалъ старикъ, слегка потирая руками и пристально всматриваясь въ глаза, обращенные на него, — да, то же выраженіе на прекрасномъ личикѣ, какъ и прежде!

— Вы помните меня, — сказала Флоренса, улыбаясь, — a какая тогда я была маленькая!

— Милое созданіе! — возразилъ инструментальный мастеръ, — какъ мнѣ забыть васъ, когда я такъ часто думалъ и слышалъ о васъ съ того самаго дня? И теперь, въ самую минуту вашего прихода, Валли разговаривалъ о васъ и дѣлалъ порученіе передать вамъ…

— Будто бы? — сказала Флоренса, — благодарю васъ, Вальтеръ! О, благодарю, милый Вальтеръ. A я боялась, что вы уѣзжаете, не думая обо мнѣ.

И она опять подала маленькую ручку съ такою непринужденностью и простосердечіемъ, что Вальтеръ нѣсколько минутъ не могъ ея выпустить изъ своихъ рукъ.

Однако-жъ это прикосновеніе пробуждало въ немъ далеко не тѣ бывалыя мечты, которыя смущали его фантастическими образами въ прежніе годы дѣтства и первой юности. Чистота и невинность ея чарующихъ движеній, ея совершенная довѣрчивость и непритворное уваженіе къ нему, отражавшееся въ ея глазахъ и на прекрасномъ лицѣ, оттѣненномъ полупечальною улыбкой, — все это отнюдь не могло доставить молодому воображенію матеріаловъ для романтической постройки. Совсѣмъ напротивъ. Мысли его неслись назадъ, къ одру смерти, гдѣ онъ видѣлъ ее колѣнопреклоненною, съ пламенной молитвой на устахъ и въ ангельскомъ взорѣ, гдѣ онъ былъ свидѣтелемъ небесной любви двухъ прекрасныхъ созданій, разставшихся на вѣки въ этомъ мірѣ съ темнымъ предчувствіемъ замогильнаго свиданія. И въ прахъ разбивались праздныя мечты передъ этимъ святымъ воспоминаніемъ, озарившимъ душу благороднаго юноши.

— Я бы хотѣла, — сказала Флоренса, обращаясь къ старику, — хотѣла бы называть васъ… просто дядей Вальтера. Позволите ли вы?

— Позволю ли? Господи помилуй! сдѣлайте милость!

— Мы всегда называли васъ этимъ именемъ, когда разговаривали о васъ, — сказала Флоренса съ легкимъ вздохомъ и оглядываясь вокругъ. — Точь въ точь та же гостиная, уютная, хорошенькая, какъ и тогда. Какъ я хорошо ее помню!

Старикъ Соль взглянулъ сперва на нее, потомъ на племянника, потомъ потеръ руки, потомъ вытеръ очки, потомъ вздохнулъ изъ глубины сердца и съ таинственной торжественностью произнесъ:

— О, время, время, время!

Послѣдовало краткое молчаніе. Сусанна Нипперъ вынула изъ шкатулки двѣ чайныхъ чашки, двѣ ложки и, скрестивъ руки, дожидалась сь глубокомысленнымъ видомъ, пока устоится чай.

— Мнѣ надобно поговорить съ дядей Вальтера, — сказала Флоренса, положивъ руку на плечо старика, чтобы обратить его вниманіе, — поговорить о томъ, что y меня лежитъ на душѣ. Теперь онъ остается одинъ, и некому будетъ раздѣлять его горе. Если онъ мнѣ позволитъ — не замѣнить Вальтера: этого конечно, я не могу — но быть его истиннымъ другомъ и помочь ему въ отсутствіи Вальтера, то я была бы ему очень, очень благодарна. Такъ ли, дядя Вальтера? согласны ли вы?

Инструментальный мастеръ, не говоря ни слова, поднесъ ея руки къ своимъ губамъ, a Сусанна Нипперъ, испустивъ легкій вздохъ, устремила глаза на потолочное окно и закусила кончики лентъ отъ своей шляпки.

— Вы позволите мнѣ навѣщать васъ, — продолжала Флоренса, — когда будетъ можно, и станете передавать мнѣ вѣсти о миломъ Вальтерѣ, и вы не будете имѣть секретовъ отъ Сусанны, когда она придетъ къ вамъ вмѣсто меня: вы станете разсказывать намъ все и обо всемъ, и положитесь на насъ, и ввѣритесь намъ во всемъ, и мы будемъ стараться васъ утѣшать. Такъ ли, дядя Вальтера? согласны ли вы?

Нѣжное прелестное лицо, умоляющій взоръ, милый голосокъ, легкое пожатіе руки, очаровательная поза, выражавшая глубокое уваженіе къ почтенному возрасту и вмѣстѣ граціозное сомнѣніе въ успѣхѣ великодушнаго предложенія, — все это до того растрогало бѣднаго мастера всѣхъ морскихъ инструментовъ, что онъ могъ только проговорить:

— Валли, другъ мой, замолви за меня. Я… я не могу.

— Нѣтъ, Вальтеръ, — возразила Флоренса съ веселой улыбкой, — не говорите за него ничего. Я понимаю его очень хорошо, и намъ должно пріучаться разговаривать безъ васъ, милый Вальтеръ.

Умилительно-грустный тонъ, съ какимъ были произнесены эти послѣднія слова, затронулъ сокровеннѣйшія струны въ сердцѣ молодого человѣка.

— Миссъ Флоренса, — сказалъ онъ, стараясь сохранить веселый видъ, принятый въ продолженіе разговора, — я такъ же, какъ и дядя, не сумѣлъ бы выразить вамъ нашей благодарности. Впрочемъ, все, что я могъ бы сказать, если бы говорилъ цѣлый часъ, было бы одно: вы всегда вѣрны самой себѣ.

Сусанна Нипперъ закусила новые кончики лентъ отъ своей шляпки и кивнула на потолочное окно въ знакъ совершеннаго одобренія мысли, выраженной этимъ отвѣтомъ.

— Вальтеръ, — сказала Флоренса, — я хочу съ тобой объясниться передъ твоимъ отъѣздомъ; но ты долженъ говорить мнѣ — т_ы, и называть меня просто Флоренсой. Зачѣмъ ты обращаешься со мной, какъ посторонній?