Доминион

Она перешла через дорогу, направляясь к подземке. У станции было шумно. Зеленщик, закутанный в теплый шарф, продавал с прилавка овощи. Газетчик выкрикивал: «„Ивнинг стандард“! Бивербрук встречается с Лавалем!» Сара решила купить номер. По пути в Берлин Бивербрук заехал в Париж, и на странице красовалась его фотография с премьер-министром Лавалем – как и в Британии, во Франции правил теперь медиамагнат правых взглядов.

Вдруг началась суматоха. Четверо парней лет двадцати, в дождевиках, с ранцами, бежали по улице, лавируя в толпе, доставали из ранцев листовки и совали их оторопевшим прохожим или пачками бросали в воздух.

– Эй! – крикнул кто-то.

Сара заподозрила, что это студенческий розыгрыш, но лица парней были слишком серьезными. Они промчались мимо нее, осыпав листовками прилавок зеленщика. «Мерзавцы!» – крикнул газетчик, когда молодые люди пронеслись мимо него к входу на станцию. Хлынувший из дверей поток горячего воздуха взметнул листовки, словно конфетти. Одна шлепнулась Саре на пальто, и она схватила ее.

У нас нет:

СВОБОДНОГО ПАРЛАМЕНТА!

СВОБОДНОЙ ПРЕССЫ!

СВОБОДНЫХ ПРОФСОЮЗОВ!

Немцы оккупировали остров Уайт!

Забастовщиков подвергают казни!

Немцы заставляют нас преследовать евреев!

КТО НА ОЧЕРЕДИ?

СРАЖАЙТЕСЬ ПРОТИВ НЕМЕЦКОЙ ОПЕКИ!

ВСТУПАЙТЕ В ДВИЖЕНИЕ СОПРОТИВЛЕНИЯ!

У. С. Черчилль

Сара подняла глаза. Ребята огибали угол. Словно из ниоткуда, выскочили полицейские из вспомогательных частей, около дюжины, наскочили на парней и повалили их на мостовую. Один упал в канаву, и какое-то такси резко повернуло, загудев клаксоном. Полицейские подняли юнцов на ноги и прижали к стене, бесцеремонно расталкивая прохожих. Одна старуха с сумкой упала, рассыпав по улице пакеты из пергаментной бумаги. Мужчину с зонтиком, в котелке, сбили с ног. Сара видела, как котелок закатился под автобус и колеса расплющили его. Пассажиры смотрели на происходящее разинув рот. Многие быстро отводили взгляд.

Полицейские достали дубинки и теперь безжалостно били ребят. Сара услышала, как деревянная палка стукнула о голову, после чего раздался крик. Вспомогательные, по большей части тоже молодые, не ведали милосердия. У одного парня изо рта хлынула кровь. Полицейский с белым от ярости лицом методично избивал другого задержанного, перемежая удары ругательствами: «Долбаный… жидолюб… комми… выродок».

Большинство людей проходили мимо, отворачивая лица, но некоторые останавливались, а в какой-то момент из толпы даже послышался крик: «Позор!» Полицейский, колотивший парня, повернулся и потянулся к бедру. Затем достал пистолет. Зеваки охнули и подались назад.

– Кто это сказал? – заорал окси[8]. – Кто это был?

Громко гудя клаксоном, подкатил полицейский фургон. Из него выскочили четверо и распахнули двойную дверь в задней части. Парней покидали внутрь, словно мешки, дверь захлопнули, и фургон укатил прочь, снова загудев клаксоном. Окси оправили мундиры, с угрозой глядя на толпу, точно предлагали всем желающим бросить им вызов. Никто не посмел. Полицейские уверенно зашагали прочь. Сара смотрела на мостовую у стены, забрызганную кровью.

Рядом с ней стоял старик в шапке и толстом шарфе. Его трясло. Возможно, кричал именно он.

– Выродки, – пробормотал он. – Выродки.

– Все это произошло так внезапно, – сказала Сара. – Куда их повезли?

– В Скотленд-Ярд, надеюсь. – Старик посмотрел Саре в глаза. – В кабинеты для допроса. Бедные чертенята, они совсем еще дети. А черные демоны из Сенат-хауса, наверное, уже едут за ними. Растерзают их на клочки.

– Черные демоны?

Старик презрительно посмотрел на нее:

– Гестапо. СС. Вы что, не знаете, кто теперь на самом деле главный?

Глава 8

Гюнтер Гот прибыл в Лондон в пятницу, вскоре после полудня. Он прилетел ежедневным челночным рейсом «Люфтганзы» из Берлина. В Кройдоне его ждал большой черный «мерседес» с дипломатическими номерами.

– Хайль Гитлер! – поприветствовал гостя водитель, щеголевато одетый молодой человек.

– Хайль Гитлер!

– Хорошо долетели, герр штурмбаннфюрер?

– Вполне неплохо.

– Меня зовут Людвиг. Я ваш помощник на сегодня.