Доминион. История об одной революционной идее, полностью изменившей западное мировоззрение

В таких условиях – разве любви было достаточно? Призыв «Битлз» тут же подвергся насмешкам, но в своей вере в любовь музыканты были не одиноки. Десятью годами ранее на юге США баптистский пастор по имени Мартин Лютер Кинг размышлял о том, что имел в виду Христос, когда призывал своих последователей любить даже врагов. «Эта заповедь – вовсе не благочестивое требование мечтателя-утописта. Она абсолютно необходима для выживания нашей цивилизации. Да, именно любовь спасёт наш мир и нашу цивилизацию – любовь даже к врагам» [962]. Кинг, в отличие от «Битлз», не говорил, что любить легко. Он сам был чернокожим и обращался к чернокожей пастве, живущей в обществе, в котором угнетение встроено в саму его основу. Гражданская война положила конец рабству, но расизм и сегрегация никуда не исчезли. Об этом позаботились юристы и не гнушались напоминать линчевавшие чернокожих толпы. Тысячи человек состояли в Ку-клукс-клане – военизированной организации, члены которой пели религиозные гимны, поджигали огромные кресты и нападали на афроамериканцев. Белые пасторы в лучшем случае закрывали на это глаза, а в худшем – активно участвовали в деятельности клана. Пробудить совесть в этих клириках и в тех, кто слушал их проповеди, и стремился Кинг. Он был гениальным оратором, прекрасно знал Библию и сам мог говорить почти библейским языком. Обладал он и ещё одним редким талантом: он умел организовывать мирные демонстрации. Забастовки, бойкоты, марши – раз за разом Кинг использовал эти инструменты, чтобы вынудить власти отменить дискриминационные законы. Ему удалось добиться успехов, которые сделали его фигурой национального масштаба – и во многих разожгли ненависть. В его дом бросили зажигательную бомбу; самого его неоднократно сажали за решётку. Но Кинг никого никогда не ненавидел в ответ. Он понимал, что может выпасть на долю человека, решившегося свидетельствовать о Слове Божьем. Весной 1963 г., сидя в тюрьме, он написал письмо, в котором рассуждал о том, как святой Павел проповедовал Евангелие свободы там, где в нём особенно нуждались, невзирая на любые риски. Призывая белых священников прервать молчание и выступить против несправедливости, от которой страдают чёрные, Кинг ссылался как на авторитет Аквината, так и на авторитет своего тёзки, Мартина Лютера. Отвечая на обвинения в экстремизме, он напоминал о примере Самого Спасителя. Кинг заявил, что законы, санкционировавшие ненависть и преследование представителей одной расы представителями другой, нарушил бы Сам Христос. «Разве Иисус не был экстремистом в любви?» [963]

Кампания по борьбе за гражданские права вернула христианству центральную роль в американской политике, которую оно утратило ещё до гражданской войны. Разбудив сонную совесть белых христиан, Кинг заставил свою страну вступить на новый путь – путь преображения. Слова о любви, подобные словам Павла, для которого она была важнее пророчеств, знания, даже веры, вновь стали революционными. Кинг мечтал о том, что будет явлена Слава Господа – и её узрит всякая плоть. Его мечта нашла отклик всюду в Америке – в кофейнях Западного побережья и в церквях Алабамы, в кампусах университетов и в бастующих цехах, среди адвокатов и среди мусорщиков, – побудив американцев устремиться к бурной реке справедливости и к непрерывному потоку добродетели. Он предложил им тот же образ прогресса, который в XVIII в. вдохновлял квакеров и евангельских христиан на борьбу за отмену рабства, – только теперь, в 1960-х гг., искрой, от которой это пламя разгорелось ярче прежнего, стала вера самих афроамериканцев. Голосом протеста стал голос церквей, в которых молились чернокожие. Речь не только о величественном пастырском баритоне самого Кинга, но и о музыке, раздававшейся из радиоприёмников и стереосистем по всей Америке. Во время пикетов и маршей 1950-х чернокожие протестующие пели песни, унаследованные от мрачных времён неволи: о Моисее, спасающем свой народ от рабства, об Иисусе Навине, сокрушающем стены Иерихона. В 1960-х начало казаться, что хоровое пение песен в жанре госпел действительно способно преобразить мир: что «перемены придут» [964]. Джеймс Браун, выросший в нищете, но ставший самым изобретательным и дерзким из всех чернокожих певцов-суперзвёзд, положил начало жанру фанк, вдохновившись музыкой, звучавшей в одной особенно колоритной церкви евангельских христиан. Браун был человеком предприимчивым – то пел дифирамбы капитализму, то объявлял во всеуслышание, что гордится тем, что родился чёрным, – но он никогда не забыл, сколь многим обязан Объединённому дому молитвы за всех людей Церкви на холме веры апостольской. «В людях, достигших святости, больше огня» [965].