Домочадцы и другие лоскутяне

Лошадей, действительно поменяли почти моментально. Во всяком случае, когда все они спустились к карете, свежая четвёрка была готова к поездке. Возница уже занял своё место. Мажордом проследовал за ними на посадку, улыбаясь и почти теряя сознание от собственной трусости. Некоторое время они ехали молча. Принцесса приходила в себя, ещё почти не веря в освобождение. Через несколько километров, когда замок Дона скрылся за поворотом дороги, Миша велел остановиться, пинком вышиб мажордома из повозки, стащил вниз совершенно обалдевшего возницу и уселся на козлах. Лошади тронулись дальше.

– Пожалуйста, не останавливайтесь и езжайте как можно скорее, – воскликнула принцесса, – Дон Кардамон может выслать за нами погоню!

– Не волнуйтесь, принцесса! Когда Дону Кардамону станет известно, что птичка упорхнула – простите мне такую вольность! – он будет думать не о погоне. Все его мысли будут только о том, как унести ноги. Ведь то, что они с братом совершили, называется государственной изменой, насилием над правителем страны и лишением его – вас, принцесса! – свободы! Это такие серьёзные преступления! Поэтому вы можете быть совершенно спокойны. Мы готовы к бою, но победили их начисто военной хитростью! А это посложнее любого сражения будет, – сказал Симон. – И потом, нас ожидает подкрепление – посмотрите!

Принцесса и Гала выглянули в окно. В другое смотрели Гоша и Сима. Из-за мелколесья показался конный отряд, возглавляемый Ди Ноелем. Рядом с ним скакал в полном вооружении Дедушка Бертик.

– Это нас встречают? – спросила принцесса.

– Это вас встречают! – улыбнулся ей в ответ Симон.

Через пару часов кавалькада пересекла границу Кантилены, и вскоре принцесса Алина Кантилена вступила под своды своего дворца. Встречали её торжественно и церемонно. Дворцовая стража выстроилась почётным караулом, министры и вся обслуга встали в две шеренги, над дворцом были подняты личные штандарты принцессы – прямоугольный чёрный с лазоревым и червлёным единорогом на малиновом поле и красно-золотой треугольный с зелёным щитом и короной. Также над дворцом взвился и особый сигнальный знак «Принцесса в своих покоях». Придворный оркестр играл гимн Кантилены. Пушки на дворцовой стене сделали семь залпов. Говорящая Собака Чау была вне себя от восторга – сколько шума и красоты, вот бы такое приключение да каждый день!

Первое, что сказала принцесса, выйдя из кареты: «Дона Квадрильона ко мне немедленно!». Вестовой бросился исполнять распоряжение. Но среди встречавших принцессу, Дона почему-то не было, и его начали искать во всех дворцовых помещениях.

Вооружённый отряд Ди Ноеля был принят с честью и тут же удобно расквартирован. А Гала, Чау, Гоша, Сима, Миша, Дедушка Бертик и Ди Ноель по приглашению принцессы проследовали за ней. Собакам Галы тоже было позволено идти за своей хозяйкой. Гостей проводили в личные покои принцессы, куда допускались очень немногие и только по распоряжению Алины. Когда все после обеда, наконец, расположились в малой гостиной, и даже для собак Галы у дверей поставили широкие дубовые скамьи, покрытые коврами, принцесса сказала:

– Благодарю всех, кто вызволял меня из плена. Благодарю всех, кто спас меня от неминуемой смерти, а моё княжество от узурпаторов. Теперь прошу вас объяснить мне, как же удалась вся эта операция, как она развивалась и осуществлялась?

– Позвольте начать мне, – сказала Гала. Когда я поняла, что оказалась в ловушке, я долго размышляла, как дать знать о вашей беде людям. Ночью я вдруг придумала – выткать сообщение о том, что с вами случилось на куске красивой ткани. Я написала мелкими стилизованными золотыми буквами на шёлковой парче сливового цвета: «Принцесса Кантилены находится в плену в замке Дона Кардамона, и я с ней. Помогите, нас скоро убьют. Гала дизайнер уютов и красот». Потом я написала вам записку, чтобы вы сказали Дону, что будете сочетаться браком только в платье из такой ткани. Сложив ткань и записку, я передала её вам. Ничего более сказать я не смогла – вы сами видели, под каким неусыпным наблюдением мы находились! Я знала, что Дон будет искать хорошего мастера, и указала ему на профессора Гошу Серьёзного. Дальше надо было надеяться только на исследовательский талант профессора.