Домой не по пути

Присаживаюсь на корточки и вижу перед собой кепку. Из нее Уилл доставал имена тех, кто оказывался несчастным-слугой-беднягой. Мелкие листочки валяются у носков моих ботинок. Я собираю их, сгребаю в кучу и бросаю в кепку, однако неожиданно один из листочков переворачивается, и я читаю надпись: «Реган».

– Что? – Третий раз? Серьезно? Грудь распирает от негодования. Я выкидываю из кепки все листочки, переворачиваю их и понимаю, что на каждом из них лишь мое имя. – Ах ты сукин сын! – восклицаю я. – Вот это да, вот же ты кретин, Уильям Гудмен!

Я перевожу взгляд на вход в шатер, мне хочется сорваться с места, чтобы найти Уилла. Но я беру себя в руки. Это было бы слишком просто.

Вдохнув в грудь побольше воздуха, я не складываю листочки в кепку, а тянусь к рюкзаку, чтобы найти ручку или карандаш.

– Теперь мой ход, птенчик.

Глава 10

Мы уезжаем рано утром. Всем хочется спать, но еще больше хочется убраться отсюда как можно дальше. Мы не знаем, попытаются ли психи вернуть машину.

На улице занимается рассвет. Солнце всплывает над горизонтом, прохладный воздух в считаные секунды нагревается и становится душным, влажным, тяжелым. Я жмусь в угол, обхватываю ноги и тихо гляжу в окно, покусывая губы. Мне чертовски не по себе. Даже смотреть не хочу на руки и плечи. Я знаю, что там у меня синяки, отпечатки пальцев того кретина. Знаю, что где-то в волосах запеклась кровь, и еще я знаю, что смыть ее мне негде. Оттого я себя ощущаю грязной и чужой. Будто бы я – не я.

С Уиллом я не разговариваю. И не потому, что злюсь, а потому, что не хочу. У этого человека слишком много заскоков, как и у всех, но я не готова разгребать его дерьмо. У меня своего навалом.

Неожиданно я вспоминаю родителей. Как они там? Как мама? Возможно, у отца случилось просветление и он больше не бьет ее?

Мотаю головой и тут же жалею об этом: по всему телу прокатывается цунами из мурашек, и раны вспыхивают, словно факелы. Спину жжет. Я усмехаюсь.

Ирония какая-то: куда бы я ни пошла, везде мне попадает. А вдруг это знак? Может, у всех девушек по имени Реган отстойная жизнь? Нас мало, и поэтому тот чувак, что на небе, внимания нам больше уделяет. Проходится по списку и такой: ммм, а почему бы мне не поиздеваться над Реган? Какую бы выбрать… Ага! Их всего-то семь на семи континентах! По одной неудачнице на каждый участок суши.

Я опять растягиваю губы в улыбке, и Кори трогает меня за плечо.

– Чего ты? – У него добрые глаза. Кори Гудмен – сгусток света. Я смотрю на него, и день становится лучше.

Он всегда меня выручал. Я прибегала к нему после ссор с предками, а он никогда ничего не говорил и не гладил меня по голове. Кори слушал. Когда я едва ли не с легкими выплевывала из себя слова, он садился рядышком, вот прямо как сейчас, и обнимал меня. Крепко к себе прижимал, и сразу же становилось лучше. Он про родителей ни слова мне не сказал. Не говорил, что они уроды или что у них не все дома. Это ведь мне и так известно, мои предки далеко не подарок. Но он молчал, между нами было негласное правило: молчать о том, что режет похлеще лезвий. И я ценила эту его сдержанность. Я и сейчас ее ценю. Ценю его умение говорить о проблеме, не затрагивая проблему. Таким талантом обладают только самые близкие люди, только те, кто знает о тебе всё, но никогда не пользуется этим, а бережет.

– Я просто задумалась, – отвечаю я с легкой улыбкой.

– О ком же?

– Обо мне, конечно, – громко встревает Уильям с водительского сиденья и смотрит в зеркало заднего вида. Он усмехается, а я закатываю глаза.

– Это было бы слишком банально, – замечаю я и поворачиваю голову к окну.

– Это было бы поразительно, – язвит Тэмми, открывая бардачок. Она копается в нем, искоса поглядывая в мою сторону. – Такая монашка, как ты, о парнях, наверное, совсем не думает. Чем ты вообще занимаешься, а? Нет, я сейчас на полном серьезе. Как развлекаешься? Как время свободное проводишь? Ты не пьешь, не куришь. Правильная такая, но на язык острая, значит, жизнь успела тебя потрепать.

– Как и тебя, – я улыбаюсь одними губами. Мои глаза излучают холод.

– Так в чем секрет? Поделись, мисс я-никогда-не-веду-себя-как-хочу.

– Ты так много сказала, что я уже забыла вопрос.

– Как ты развлекаешься? – повторяет девушка, но неожиданно громко вскрикивает и откидывается на сиденье. В глазах у нее мелькает подобие ужаса, однако уже через секунду там вспыхивает какое-то благоговение, будто она увидела лик самого Христа в отражении компакт-дисков. – Твою мать…

– В чем дело? – резко бросает Уилл.

– Взгляни!

– Да что там?

– Не поверишь.

– Что случилось? – Мы с Кори придвигаемся к девушке и одновременно застываем, увидев в бардачке пакетики с белым порошком.

Их два или три. Но не нужно быть специалистом, чтобы понять, сколько денег на них потрачено. Глаза у меня лезут на лоб, а Джесси воет не своим голосом, словно волк на луну:

– Вот это да!

– Мои молитвы услышаны, – шепчет Тэмзи и достает прозрачный пакетик. Взгляд у нее блуждающий, и мне вдруг становится чертовски страшно, что она прямо сейчас распахнет пакет и вывалит себе в глотку содержимое.