Домой с черного хода

— Издательство в курсе дела, там знают, в каком мы трудном положении — ведь переводчики наши по большей части от них. А машинисткам институтов Академии Наук подобной работы делать не приходилось, так что едва ли — говорю об этом прямо — они с ней справятся.

— Что ж, если издательство не возражает, я согласна.

Красивая дама нежно улыбнулась мне:

— Вот и прекрасно. А, может быть, среди ваших знакомых, также вернувшихся на родину, найдется еще кто-нибудь… ваших квалификаций?

Ольга!

— Да! — сказала я. — Несколько дней тому назад в Москву приехала моя приятельница. Она так же, как и я, всю жизнь служила в американских и английских фирмах и отлично печатает. Я уверена, что она согласится.

Улыбка моей собеседницы стала еще нежнее. Глаза ее засияли.

— Чудесно. Но начать вам придется завтра же. Мы и так уже отстаем от графика. Приезжайте обе к девяти часам в Институт научной информации в Балтийском поселке… Сейчас я запишу вам координаты. Захватите паспорта и фотографии для пропусков. Если фотографий нет, неважно. Что-нибудь устроим. Я сейчас позвоню в отдел пропусков, вас там встретят и проводят, куда нужно.

Она записала адрес института и телефоны и протянула листок мне.

— Но вы приедете? Я могу твердо рассчитывать на вас? Все это чрезвычайно важно. До чего же я рада, что нашла вас. Хороших английских машинисток в Москве можно по пальцам пересчитать. И ни одно учреждение своих не отпускает.

Мы расстались друзьями.

На следующий день ровно в девять часов утра мы с Ольгой радостные, принарядившиеся, вошли в здание Института Научной Информации и сразу же окунулись в водоворот бестолковщины и хаоса. Ничего подобного мы прежде и в мыслях представить себе не могли. Пожилой достойный господин, две девицы и молодой человек, занятые нашим устройством, водили нас с этажа на этаж, но места нам не находилось. В славную светлую комнатку, где мы успели расположиться в ожидании, пока принесут машинки, ворвалась истеричная особа лет под шестьдесят и начала кричать, что она «не позволит», «не допустит», «не даст разрешения». Вбежавший вслед за ней достойный господин вытеснил ее в коридор, и дальнейшие крики, среди которых слышалось «докторская диссертация», «секретность», «Бог знает кто», «Кто будет отвечать?»… неслись уже оттуда.

Мы, с трудом удерживаясь от смеха, прислушивались.

— Знаешь, что, — сказала, наконец, Ольга. — Давай поедем домой. Ну их, с их престижностью и огромными заработками. Сумасшедший дом какой-то.

Но тут в комнату вошел наш эскорт. Достойный господин кланялся, девицы мило улыбались, молодой человек схватил наши сумки, и мы отправились на второй этаж. Там в глубине широкого коридора, в закутке, отгороженном шкафами с папками, стояли два стола.

— Вот! — воскликнул достойный господин. — Сейчас Володя принесет машинки, я схожу за докладами, и за работу! Прекрасно!

Мы облегченно вздохнули и сели. Ольга закурила. Но не прошло и минуты, как в коридоре послышался топот.

— Кто это тут курить вздумал? — спросил из-за шкафа возмущенный бас.

В проходе показался человек с нахмуренным глуповатым, но в общем скорей симпатичным лицом. — Вы что это, девоньки, институт спалить собрались?

— Да что вы, мы аккуратно. Вон и баночка для окурков есть.

— Вот дают! Баночка! Вы что, с луны свалились? Не знаете, что курить только в туалете разрешается? Да вас кто привел сюда? Рустам Гасанович что ли? Нет, нет, маршируйте отсюда. Вы курить будете, а я работу теряй?

Появившегося в этот момент Володю с машинкой он решительно завернул.

— Иди, иди, откуда пришел!

— Рустам Гасанович распорядился… — робко начал Володя.

— А я распорядился, чтоб ты шел к чертовой матери… — прогудел наш гонитель. И тут я поняла, что он, как деликатно выражались в Тяньцзине «под шафе». Не заставляя себя больше просить, мы последовали за изнемогающим под тяжестью старинного ремингтона Володей.

— Я поставлю машинку здесь на пол, — сказал он. — Покараульте, пожалуйста, а я поищу Рустама Гасановича. Боюсь только, что он на совещание ушел.

Машинку мы караулили минут сорок. Время от времени появлялся обладатель густого баса и сочувственно спрашивал: — Стоите все? И что за люди! Ничего толком сделать не умеют. Как же можно курящего человека среди бумаг помещать? Ну, ничего, подыщут что-нибудь, а вы пока постойте.

Наконец, рассыпаясь в извинениях, прибежал Рустам Гасанович.

— Простите, простите! — говорил он. — У нас идет организационное совещание, вырабатываем меры по координации и отлаживанию всей работы. Конференция эта — дело исключительной важности. Прежде нам не приходилось проводить подобные. Многие вопросы нужно решать. Причем срочно…

— То-то мы уже больше двух часов за дело взяться не можем.

— Простите великодушно. Я предложу вам следующее: на третьем этаже у нас неплохой буфет — сходите туда, покушайте, выпейте кофейку, а мы тем временем все устроим. Володя придет за вами. А, если там большая очередь, скажите, что вы из секретариата конференции, вас должны обслужить без очереди. Я уже распорядился.