Домовая любовь

Ольга, в отличие от огнёвщика, Анне не поддаётся – не носит навязываемые ей чёрные широкие сарафаны и платки, не молится вместе с ней, не соблюдает запрет на купание и ест рыбу. Отец, видя такое непослушание, поначалу журил Ольгу, но вскоре замолчал в бороду и привык уходить, чуя начинающуюся перебранку. Анна на падчерицу злится, нагружает её работой, но, ловкая, гибкая, крепкая, она быстро всё переделает и уходит к птицам.

Анна уверена, что вся дурь в падчерице не только от матери – слишком рано та ушла, а от птиц, которые переносят на крыльях бесов. Новая жена твердит огнёвщику про Ольгиных бесов, но Васильев при таких разговорах сразу уходит и уплывает к самому дальнему своему бакену.

Жена огнёвщика не любит Астрахань, считает её столицей греха. Плюс до неё нужно добираться на лодке или пароходе против течения, то есть, как считает Анна, прямо по локтям русалок. Но раз в два месяца жена огнёвщика всё равно выезжает в Астрахань, чтобы отвезти падчерицу к Д. Ивановичу.

Д. Иванович – самый популярный астраханский «изгонитель бесов», живущий в начале XX века в собственном особняке напротив увеселительного клуба «Отрадное», за Воздвиженским мостом. Иванович лечит людей от запоя, обжорства, вызванных ими и не только ими галлюцинаций. Целитель занимается и более оригинальными делами, как, например, случай падчерицы м-дам Васильевой. Иванович уверяет, что в год ему удаётся изгнать до двухсот бесов.

Ольга целителя не пугается, а, наоборот, очень веселится на его сеансах, распевая трели разными птичьими голосами. При этом Иванович сильно потеет и часто крестится, а Анна зло плачет и молится. Дочь бакенщика даже любит бывать у Ивановича, потому что из его окна можно смотреть на магазин Серебрякова – единственный в Астрахани, освещённый электричеством.

Однажды в это окно Ольга заметила высокого темноволосого молодого человека, пялящегося на витрину в позе Зарьки – стоя на одной ноге, с вытянутой вперёд шеей. Он хоть и видел много электричества за годы обучения в Петербурге, всё равно заинтересовался коммерческим применением технического прогресса. Зарьку звали Андреем Павловичем Акинским.

Андрей Павлович Акинский – студент-орнитолог двадцати четырёх лет от роду, сын покойного вологодского врача Акинского, единственная надежда своей матери Марии Аркадьевны. Доктор Акинский был увлекающимся игроком и после смерти не оставил семье состояния, поэтому его сын учится в университете за счёт своего дяди, крупного промышленника Алексеева. Андрей Павлович приехал в Астрахань на практику и засмотрелся на витрину магазина Серебрякова, пока крик извозчика-татарина, берущего 40 копеек в час, не заставил Акинского вздрогнуть, переменить позу Зарьки и вспомнить, что нужно спешить в Общественное собрание.

«Общественное собрание» (О. с.) – клуб, где собирается почти вся астраханская интеллигентная публика начала XX века. В О. с. проходят обеды, детские утренники, лотерии, вечера музыкального общества и прочее. В подвале клуба есть кумысные лавки и магазины с азиатской обувью. В клубе студента Акинского должны были представить самому Владимиру Алексеевичу Хлебникову.

Владимир Алексеевич Хлебников – русский учёный-орнитолог и лесовед, попечитель улуса, основатель первого в России государственного заповедника (Астраханский государственный природный биосферный заповедник), отец поэта Велимира Хлебникова.

Велимир Хлебников (В. Х.) – русский поэт и прозаик Серебряного века, один из основоположников русского авангардного искусства, футурист, экспериментатор от изящной словесности. Настоящее имя – Виктор Владимирович Хлебников. Называл сам себя Председателем земного шара. В течение нескольких лет В. Х. серьёзно увлекался орнитологией и принял участие в нескольких исследовательских экспедициях. На основе «птичьего языка» созданы многие ранние звукописные произведения Хлебникова. Одно из самых известных стихотворений этого периода «Кузнечик»:

Крылышкуя золотописьмом
Тончайших жил,

Кузнечик в кузов пуза уложил
Прибрежных много трав и вер.
«Пинь, пинь, пинь!» – тарарахнул зинзивер.
О, лебедиво!

О, озари!

Пинь-пинь-пинь – 1) фонетическая расшифровка пения большой синицы, в народе называемой зинзивером; 2) звук, который пытался изобразить студент-орнитолог, чтобы поймать в дельте Волги большую синицу. Андрей Павлович пережил в детстве тяжёлое воспаление лёгких, что сильно сказалось на его дыхании. Поэтому вместо «пинь-пинь-пинь» у него получалось что-то вроде «пи-пи-пи» – мышиной песни. Ольга сразу признала в пи-пи-пищащем в ивняке человеке того Зарьку у магазина Серебрякова. Дочь огнёвщика звонко засмеялась и принялась чисто и ласково пинь-пинь-пинькать, отчего студент-орнитолог резко распрямился, забыв про Петербург, матушку и мозоль в левом сапоге. В реке нервно дёрнулась рыба.

«Лава идёт на нерест», – спокойно сказала Ольга. Андрей Павлович протёр глаз и переспросил: «Лава?»

Лава – Ольгино название сазана.